– Да не хочу я его удерживать! – Настя всплеснула руками, чуть не расплескав чай, но успела подхватить чашку, лишь несколько капель на блюдце упали. – Ни его, ни кого другого!

– Тогда тебе силой до конца не овладеть, так и будет плескать без толку! – фыркнула Бутурлина. – Сила в ведьме в полную силу просыпается лишь когда та мужчину познает. А так – баловство одно.

Женщина потянулась и с насмешкой посмотрела на сконфуженную Настю.

– Ладно, спать давай, а то так до рассвета и просидим. А охота завтра, тебе там быть надобно. Государыня настрого приказала…

Настя покорно кивнула и побрела к себе в комнату. Девушка думала, что не уснет, но усталость взяла свое, глаза закрылись, как только голова коснулась подушки.

Сон был тяжелый, мутный. В нем Настя вновь шла по безмолвному лесу. Предрассветный туман все поднимался от земли, клубился между темными стволами. Девушка с трудом брела, не разбирая дороги. Она хотела остановиться, но Сила все гнала вперед. Внезапно тишину прервал громкий рык. Настя хотела убежать. Но не смогла: что-то заставило её направиться к том месту, откуда доносилось рычание.

На поляне сражались два зверя. Огромные волки, они остервенело грызлись, стремясь добраться до горла противника. Странно было не это, а еще один человек, наблюдавший за зверями. Настя не могла видеть его лицо, но наблюдатель показался ей знакомым. Внезапно он кинул что-то в дерущихся зверей. Рыжеватый волк взвизгнул и с удивлением посмотрел на нож, торчащий из ребер…

– Гриша… – прошептала Настя и открыла глаза. показалось, что рассветные сумерки полыхнули алым.

***

Все-таки Софья прислала лошадь, а также записку. В ней сестра Белова уверяла, что с удовольствием одолжит лошадь невесте брата, поскольку сама пока не ездит верхом. Прочтя послание, написанное на дорогой плотной бумаге, Настя все-таки хотела решительно отказаться, но конюх Софьи уже сидел на кухне со Степаном, судя по покрасневшим щекам, попивая отнюдь не чай. Сама же лошадь: рыжая кобыла высоконогая, достаточно крепкая стояла в конюшне за домом Бутурлиных и задумчиво хрумкала сеном. Настя погладила ее по носу и вернулась в дом.

Анна Михайловна сидела в зале за пяльцами.

– Настенька, что задумалась? – поинтересовалась она, прокладывая нитью начало вышивки.

– Я… мне кажется Гриша… Григорий, – девушка с трудом произнесла имя жениха при посторонних, – он Софью вынудил мне покровительствовать!

– Вот как? – ведьма на секунду прервала свое занятие, но сразу же сделала вид, что увлечена вышивкой.

– Он ей про приказ рассказал, и вот… – Настя положила письмо на стол.

Анна Михайловна расправила лист, пробежалась по строчкам глазами.

– Ну что же… желания Григория вполне объяснимы, но, уверяю, тебя Софья Петровна не та женщина, чтобы даже любимый брат её мог принудить оказывать внимание тому, к кому она сама неприятие испытывает.

– Мне неудобно причинять ей беспокойство, – упрямо возразила Настя.

– Настенька, ну какое же это беспокойство? Приказать конюхам лошадь сюда привести? – Анна Михайловна фыркнула. – Софья, хоть и хорошая всадница, но конные прогулки не любит, предпочитая пешие или же в экипаже. А кони у нее знатные, он и понятно: Саша Левшин у Белова в лучших друзьях!

Настя лишь кивнула и вновь сложила письмо.