Навстречу Мартену двигался автомобиль. Двигался медленно, что для пустынных улиц и позднего воскресного вечера казалось странным. Любому не терпелось бы скорее покинуть дождливую тьму в такое-то время. Когда автомобиль проехал мимо, Мартен успел разглядеть водителя: неброской внешности мужчина, средних лет, темноволосый. Не задерживаясь и не ускоряясь, автомобиль катил дальше. Пьян или нанюхался чего-нибудь, а может… Мартен подумал о своем. Может, он только что потерял самого дорогого человека и едет куда глаза глядят, просто чтобы не стоять на месте.

3

Каролина умерла супругой уважаемого конгрессмена. Женой политического деятеля, чья популярность в Вашингтоне со временем только росла и кто был, в числе прочего, еще и другом детства президента. Трагическая смерть мужа и сына открыла ей навстречу все сердца; отчего же «не просто так»? Что заставило ее увериться в смертельной инъекции?

Мартен попытался методически проанализировать ее душевное состояние. Что она думала последние два дня жизни? Он особо остановился на моменте второго просветления. Проснувшись, она взяла Мартена за руку и посмотрела в глаза:

— Николас, я… — Дышала она тяжело, и сухой язык с трудом ворочался во рту. Говорить стоило огромных усилий. — Я ведь должна была оказаться… на том самолете… с мужем… и сыном. Планы… поменялись в последнюю секунду… Я вернулась в Вашингтон на день… раньше. Они убили мужа… и сына… — продолжала она, не сводя с Мартена глаз. — А теперь убили… меня.

— О ком ты говоришь? — спросил Мартен осторожно, стараясь не спугнуть важное сообщение. — Кто такие «они»?

— Тот… ка…

Больше ничего Каролине выговорить не удалось. Без сил, она провалилась в забытье и пришла в себя только перед самой смертью. Успела только открыть глаза и сказать Мартену, что любит его.

Подумав как следует, Мартен смог разложить эту скудную информацию на два независимых сегмента. Первый из нескольких обрывков: Каролина лишь случайно не оказалась на том самолете со своими родными — в последнюю минуту изменились планы. Вернулась в Вашингтон на день раньше. Потом похороны, потом звонок в Манчестер. Уверенность, что ее заразили умышленно. Наконец эти «тот… ка…», но кто такие, так и осталось неизвестным.

Второй сегмент составили слова, произнесенные во сне. В основном ничего не значащие повседневные фразы. «Майк» — муж, «Чарли» — сын, «Кэти» — сестра; «Чарли, сделай потише телевизор», «урок бывает по вторникам» — ну и тому подобное. Но было и совсем другое. Обращенные, вероятно, к мужу слова, полные тревоги и страха. «Майк, что это?»; «тебе страшно, я же вижу»; «почему ты не хочешь говорить?»; «те, другие, да?». Хуже всего последнее: «Я боюсь того, седоволосого!»

Это Мартену было отчасти понятно: Каролина успела кое-что рассказать, пока просила его по телефону приехать из Манчестера.

— Температура поднялась в тот же день, как я очнулась в клинике. Становилось все хуже; мне сделали анализы. Появился тот, седоволосый. Говорят, хороший специалист, но мне он не нравится. Меня все пугает: как он смотрит, как трогает мое лицо и ноги своими отвратительными длинными пальцами; и этот жуткий крестик на кончике большого пальца. Там еще кружочки такие… Я спрашивала, зачем он здесь и что делает, но он ни разу не ответил. Вскоре у меня обнаружили стафилококковую инфекцию кости — в правой ноге.