Наши мальчики – и вдруг…

    – Мобилизовали? В казармы? Но зачем?

    – Началась война, да вы что, не слышали? Об этом уже все говорят.

    Призывают и резерв, и молодых – всех. Но он же совершенно негоден, он не умеет воевать…

    Онго медленно нажала на кнопку отбоя.

    Сури ей не поможет. Ему сейчас самому впору искать помощи. Но если ему это и удастся, ей, во всяком случае, он помочь уже не сможет.

    А что, если…

    Но она не успела даже сообразить – если что. Потому что за ними пришли.

    Их никуда не повезли; просто развели тут же, в этом самом корпусе, по палатам.

    В коридоре солдат, охранявший выход на этом этаже, внимательно посмотрел на Онго, когда она проходила мимо, улыбнулся и подмигнул. Она отвернулась. Не до улыбок было ей сейчас; непонятная неизвестность тревожила, не давала ни на одной мысли сосредоточиться. Какие уж тут солдаты…

    В двухместной палате вторая койка была еще не занята, и Онго даже не знала, радоваться или печалиться тому, что эту ночь она проведет в одиночестве, – ни посоветоваться с кем-то, ни просто пожаловаться на судьбу. Боялась, что не сможет уснуть – то ли от волнения, то ли просто от злости. Однако неожиданно для себя самой вдруг канула в сон; похоже, волнения этого дня оказались чрезмерными, но не исключалось и то, что в вечерний сок ей подсыпали снотворного. Так или иначе, Онго уснула. А проснулась вовсе не потому, что выспалась.

    Это был солдат – тот самый, что обещал ей что-нибудь придумать. Сейчас он был – насколько можно было разглядеть в слабом свете, падавшем из коридора через стеклянную дверь, – без оружия и даже в расстегнутой куртке: наверное, сменился на посту и теперь располагал временем. Он и разбудил Онго тем, что откинул тонкое больничное одеяльце и, присев на край койки, положил руку на ее бедро, теплое под длинной, больничной же рубахой.

    – Ты что? – Спросонок она не сразу пришла в себя. – Ты… ты зачем?..

    – Ты же меня просила, – ответил он громким шепотом. – Да не ори так – сестра услышит! Только сейчас она вспомнила.

    – Ну, ты придумал? Выпустишь меня?

    – Обещал – значит, сделаю.

    Онго хотела вскочить, одеться для побега. Взяв за плечи, он удержал ее в постели:

    – Куда разогналась – прыткая!

    – Ты же сказал…

    – А я что – даром обещал все сделать? Онго на мгновение растерялась:

    – У меня мало совсем… Но я достану, принесу тебе, отдам!

    – Деньги? Ну вот еще! Стал бы я…

    – Не поняла…

    Поняла на самом деле, но надеялась, что вывернется как-нибудь. Руки его, однако, показали, что ее слова его мало интересуют.

    – Не смеши, – сказал солдат. – Времени мало. Подвинься-ка.

    – Не хочу!

    Он на миг приостановился:

    – Дура! Ты хоть знаешь, что с вами со всеми будет? Сказать?

    Ей просто необходимо было знать это.

    – Конечно!

    – Тогда давай.

    – Да иди ты!

    Он проговорил, едва не касаясь губами ее ушей:

    – Зря не хочешь! Ведь последний раз в жизни.