— Разумеется, — сказал он. Он согласился бы поехать на остров Святой Елены, чтобы навестить Наполеона, лишь бы она была довольна.

Она открыла маленькое окошко в стене за их спинами и крикнула кучеру:

— К Гюнтеру, пожалуйста!

Она снова повернулась к нему с озорной улыбкой, и взгляд ее упал на его рукав, из-под которого выглядывал премиленький носовой платочек. Он почувствовал, что его словно жаром обдало.

После инцидента на обеде у леди Пиклер ему без конца дарили платочки. Их присылали мамаши, у, которых имелись дочери-невесты, хозяйки гостиниц. Некоторые присылали анонимно. Все это вызывало чувство неловкости, и он не знал, что делать с этими платками.

— У вас новенький платочек, капитан? — спросила она с самым невинным видом.

Временами, чтобы придать правдоподобие тому, что он сказал на обеде у леди Пиклер, он чувствовал себя обязанным появиться с таким платочком на публике, сунув его в кармашек жилета, хотя сам себе казался при этом полным болваном. Он почувствовал бы себя еще большим болваном, если бы попытался объяснить это леди Лидии, которая сочла бы это забавной глупостью. Однако проказливое выражение исчезло с ее лица, сменившись пониманием. Она заглянула ему в глаза и одарила такой улыбкой, от которой захватило дух.

— Вы очень добры, капитан Локтон. И вы настоящий рыцарь.

Он лихорадочно глотнул воздуха, не в силах оторвать от нее взгляд и что-то ответить на явно преувеличенную похвалу. Оспорив комплимент, он мог бы обидеть ее, а он не хотел этого. Хотя с такой похвалой тоже не мог согласиться.

Она смотрела на него, как будто могла читать его мысли.

— Капитан Локтон, — сказала она, — я знаю, вы думаете, будто не заслуживаете моей похвалы. — Он взглянул на нее несколько беспомощно. — Потому что, — продолжала она с наигранной серьезностью, — на самом деле вы действительно любите хорошенькие платочки. И тот, который сейчас у вас, вы взяли с собой не только для того, чтобы придать правдоподобие своим словам, сказанным у леди Пиклер. На самом деле вам надо благодарить эту леди за то, что она предоставила вам случай выразить вашу любовь к изящным платочкам. Так что в том инциденте вы преследовали исключительно собственные цели.

Он понял, что она поддразнивает его, и был очень доволен этим обстоятельством.

Никто, даже в его собственной семье, а может быть, особенно в его собственной семье, никогда не заглядывал так глубоко в его душу. Это немного сбивало с толку.

— Именно так, мэм. Вы очень проницательны, — сказал он с напускной серьезностью.

Вскоре экипаж резко замедлил ход возле низкой изгороди, отделяющей островок зелени в центре Беркли-сквер, и остановился под высокими кленами. Он заметил и другие наемные экипажи, стоявшие поблизости: открытые двухколесные ландо, двухместные коляски и фаэтоны.

Он искоса взглянул на леди Лидию. Она указала на дородного лысеющего мужчину в фартуке и испачканном жилете, который, лавируя между движущимися экипажами, пробирался к ним.

— Ах, леди Лидия! — воскликнул запыхавшийся официант, подбегая к их экипажу. — Как я рад видеть вас, миледи! Вы не были здесь слишком долго. Целую неделю, если я не ошибаюсь.

— Спасибо, Сэм, — сказала она в ответ. — Я привезла вам нового почитателя.

Мужчина, вытянув шею, заглянул внутрь экипажа.

— Добрый день, сэр. Добро пожаловать в кафе-кондитерскую Гюнтера.

— Кондитерская? — удивился Нед. — Но мы остановились прямо на дороге.

Леди Лидия рассмеялась.

— Кондитерская там, — указала она на входную дверь, сквозь которую лился бесконечный поток людей в фартуках, выходивших с подносами и возвращавшихся без них.