Эдуард Тополь. Завтра в России
Все события этого романа абсолютно подлинные, в чем может убедиться каждый, заглянув в завтрашние газеты.
Автор.
Что-то случится непременно, потому что не бывает так, чтобы что-нибудь тянулось вечно. А кроме того, мой сон был вещий, за это я ручаюсь.
М. Булгаков. "Мастер и Маргарита".
Сегодня, когда я отправляю новую редакцию этого романа своему агенту, я мысленно прошу Россию притормозить ее уже летящий с горы поезд
событий. Иначе все, что я назвал "Завтра в России", рискует стать вчерашним днем этой страны — еще до того, как моя книга дойдет до читателя.
Но, право, лучше бы мои предсказания оказались пустой выдумкой, чем русской реальностью. Может быть, это было бы сильным ударом по моему
самолюбию, но для всего остального мира крах моих прогнозов был бы большим облегчением.
Торонто, 20 октября 1989 года.
ВЫНУЖДЕННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Я не читаю предисловий к чужим книгам и поэтому никогда не писал их к своим. Но биография этой книги уже сама складывается в роман, и вот
несколько слов на эту тему.
Я сел писать исторические фантазии на тему "Завтра в России" в октябре 1986 года, и на первых порах даже мне самому развитие сюжета часто
казалось нелепым бредом неумелого романиста. Но потом советская история вдруг стала развиваться так стремительно, что события, выдуманные мной и
отнесенные на 1992-94 года, начали превращаться в сегодняшний и даже вчерашний день. Так, помню, в третьей главе этой книги я (мысленно поставил
себя на место Горячева) смело реабилитировал Троцкого и Бухарина — в 1990 году. А через месяц мне пришлось выкинуть всю эту главу — Горячев
реабилитировал Троцкого и Бухарина на три года раньше!
Короче говоря, пока я сочинял будущее для России и консультировался по ряду предполагаемых мной событий с Пентагоном и другими экспертами,
Россия с фантастической скоростью двигалась в это будущее, и я, пытаясь застолбить свой copyright на историю, отдал роман в нью-йоркскую газету
"Новое Русское Слово", где он и был напечатан летом 1988 года. Одновременно роман ушел и к моему американскому издателю.
Но именно в то лето горячемания захлестнула мир. И мой американский издатель, прочитав роман об аресте советского Президента, приходе к
власти партийно-шовинистской хунты и гражданской войне в России, пришел в ужас и сказал, что "даже если это все правда, нам такая правда не
нужна!". И еще он добавил, что если я не перестану писать такие глупости, то мое имя исчезнет в литературной пыли.
Я хорошо помню, что когда подобные заявления по поводу моих сочинений делали лет тридцать назад редакторы советских журналов и киностудий,
я считал их идиотами и антисемитами (и, кстати, ни разу не ошибся). Но до чего же в нас, русских, развито уважение к Западу! — после пары
аналогичных ответов других американских издателей я запретил своему агенту показывать роман кому бы то ни было и тут же выбросил рукопись в
подвал.
И только моя, в августе 1989 года, поездка в Россию заставила меня вернуться к этому роману. Потому что в Москве, в Ленинграде и в
Таллинне я с первых же минут почувствовал себя брошенным на страницы своего романа. Да, уже тогда значительная часть моих исторических фантазий
оказались хроникой русских событий.
|
