|
Тем временем еще двое — молоденькая жена панка и его отец — бежали сюда из кухни с огромными кухонными ножами в руках. Грохнул выстрел. Как пистолет оказался в руках панка и каким чудом пуля никого не задела в этой кутерьме — об этом никто не думал, но всех отрезвил грохот выстрела. — Папа, стой! — заорал панк своему отцу, сидя на полу и держа в руке пистолет, направленный теперь на Турьяка, Стрижа и Вагая. — Паскуды! Документы! Турьяк, голый до пояса, медленно поднял с пола свой пиджак и бросил его панку. Тот, держа одной рукой пистолет, другой рукой прощупал карманы турьяковского пиджака. — На хер тебе их документы?! — в запале крикнул ему отец, все еще держа навскидку огромный кухонный нож. — Я счас милицию!.. Тут работаешь, как лошадь, а тут приходят вот такие — за кассой, бля!.. — Подожди... — сказал ему панк, доставая из кармана турьяковского пиджака красное кожаное удостоверение с золотым тиснением: "МАНДАТ ДЕЛЕГАТА СЪЕЗДА КПСС". Внутри мандата была фотография Турьяка и надпись типографским шрифтом: "КАНДИДАТ В ЧЛЕНЫ ЦК КПСС, ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ИРКУТСКОГО ОБЛАСТНОГО КОМИТЕТА КПСС". Панк захлопнул удостоверение и сказал отцу: — Не нужно милицию... — Почему?! — Потому что милиция им принадлежит. — Вот твоя партия! — повернулась мать панка к своему мужу.—Сволочи! С пистолетом! Такие и в Горячева стреляли! Банди... — При чем тут Горячев! — поспешно пробасил Турьяк как можно примирительной. — Я хотел чаю, а ты меня стулом по голове... Громкий стук в наружную дверь вагона заставил всех повернуться к тамбуру. Оказывается, поезд уже, наверно, с минуту стоял на станции Ежиха. — Эй, тетери, заспались?! — весело кричали с платформы два молодых местных мужика. — Принимай товар-то, а то поезд пойдет!.. Панк презрительно швырнул Вагаю его пистолет, вышел в тамбур и открыл наружную дверь. За ней, впритык к платформе был припаркован маленький и запыленный грузовичок-"пикап", в его кузове тесно стояли высокие металлические бидоны с молоком и сметаной, плетеные корзины с головками сыра, укутанными в сырую марлю, ящики с крупной черникой, грибами, помидорами, огурцами. И ведра с еще живыми, вяло шевелящими усами волжскими раками. Окинув цепким взглядом товар, панк вытащил из кармана джинсов толстую пачку денег, отсчитал 400 с чем-то рублей и отдал одному из мужиков. Рыжий гребень прически ничуть не помешал ему превратиться в делового бизнесмена. Мужики, не споря и не торгуясь, тут же стали затаскивать бидоны, ящики и корзины в тамбур вагона-ресторана. А в свой пикапчик бросили два ящика чешского пива, которые вынес им отец панка. — Обратно по графику поедешь? — спросил панка один из ежихинских мужиков. — Через неделю? Панк пожал плечами: — Если забастовки на дороге не будет... — Через неделю ежевика поспеет, — сказал мужик. — Будешь брать? — Только расфасованную, в кульках. — Само собой, — согласился мужик. |
