Но
я терпел, сгибался, выполнял идиотские указания брежневской мафии, интриговал и рисковал на каждом шагу, чтобы ты, сукин сын, сразу, в тридцать
лет получил крупную партийную должность и полную свободу инициативы...
Батурин выпростал свой взгляд из пространства, к которому он уже собрался обратиться, посмотрел на Ясногорова и вдруг согласился
совершенно по-деловому:
— "Хорошо. Без лекций. Я стрелял в Горячева потому, что он отнял у меня жену, сына и родовое наследство..."
Та-а-ак, разочарованно протянул в уме Горячев, он просто шизофреник...
— "Больше того, — продолжал Батурин, — Михаил Горячев отнимает жен и детей у всех партийных работников. Возьмите статистику: сколько жен
бросили своих партийных мужей десять лет назад и сколько — в этом году? В этом — в восемь раз больше! Почему? Кто поставил нас в положение
презираемых и третьесортных?...
Все-таки без лекции не обойдется, мельком подумал Горячев, но черт с ним, пусть говорит. Похоже, и Ясногоров решил так же — он откинулся
на спинке стула и не перебил Батурина.
— "...Россия всегда, испокон века была чиста от идей мелкой спекуляции и погони за наживой. Россия была отлична от всех остальных народов
мира поиском Духовности и Высшего Смысла. И у нас, русских коммунистов, тоже был авторитет духовных лидеров мира, — говорил тем временем
Батурин. — Да, духовных! Полмира открывали по утрам газету "Правда" и из нее узнавали, что МЫ назначили правдой на сегодня! Нищая, полуголодная
страна была примером для народов самых сытых стран, и никто у нас не бастовал, не требовал автономии и даже в мыслях не посягал на власть нашей
партии..."
Какая у него странно-знакомая манера рубить мысль на короткие предложения, подумал Горячев. И так знакомо он наклоняет голову чуть
вперед...
— "...Но где все это теперь? Что свергло партию с пьедестала? Реформы Михаила Горячева — вот что! — сказал Батурин так твердо, словно вбил
гвоздь ударом кулака. — Сегодня совершенно очевидно, что перестройка, затеянная Горячевым, с треском провалилась. Вот уже несколько лет народ
задыхается от инфляции и тотального дефицита, государственный дефицит достиг астрономических цифр, экономикой уже невозможно управлять ни с
помощью денег, ни приказами. Даже при Брежневе, которого так легко превратили в посмешище, даже при Брежневе положение было лучше! А Горячев
продолжает думать, что он демократизировал страну и ему за это памятник поставят. Но он не демократизировал — он развратил страну! Русский,
народ стал таким же, как все — как итальянцы, греки, евреи — только деньги, только валюта! А иначе никто не работает, вся страна митингует. И
все кричат "долой коммунистов!". Бикфордов шнур гражданской войны уже горит повсюду, Запад закабаляет умы молодежи своей поп-культурой..."
Все ясно, обозлился Горячев, я раскачал лодку, я продался ЦРУ и международному сионизму и веду страну в сети капитализма. Но раньше об
этом писали в ЦК только партийные старики-анонимщики. А теперь... "перестройка провалилась!" А кто ее провалил — не вы ли сами? Черт возьми, до
чего у этого мерзавца моя манера произносить речи! Последние годы все молодые партийные выдвиженцы подражают мне, некоторые даже очки носят —
только чтобы быть на меня похожими. |