Эти слова удивили Рама настолько, что он едва не выронил бокал, в который так и не удосужился, к слову, налить вина, продолжая прихлёбывать из бутылки.

— После того, как я приказал Вас вышвырнуть, после того, что было утром? — Костас попытался наложить увиденное на привычный ему образ политика и бюрократа. Вышло откровенно плохо: любой из знакомых мандалорцу представителей этих, с позволения сказать, профессий, давно бы уже лил драконьи слёзы, лёжа на диванчике у психоаналитика.

Зара пожала плечами, сделала долгий глоток из бокала, зачерпнула горсть сиреневых ягод из вазочки, отправила их в рот и вновь устремила взгляд в переливающуюся мягким сиянием сада темноту.

— Я ведь делаю это не для вас, а для жителей города, — зелтронка не стала строить из себя ярую сторонницу новой власти. — Им не станет лучше, если вдобавок к происходящему начнутся проблемы и в других сферах жизни. Моя задача сделать ваше пребывание в городе… наиболее комфортным для всех сторон.

Мандалорец кивнув, оценив изящество формулировки. В переводе на привычный ему язык это звучало как «не хочу, чтоб всё утонуло в осике».

— Вы интересный человек, миссис Зара, — признал он, глотнув из горлышка. — Даже жаль, что единственный нормальный политик попался мне в такой обстановке. Ну, зато будет, что потом рассказать приятелям, — Рам поднял бутылку, салютуя собеседнице. — Ваше здоровье.

Возникла неловкая пауза, которая бывает всегда, когда никому из собеседников нечего сказать. Зара замаскировала свою заминку, поднеся к губам бокал, а Костас, не отягощенный знанием этикета, неуклюже перевёл беседу в деловое русло.

— Надо будет составить очерёдность отправки, — сказал он, не глядя на собеседницу. — И выделить врачей в сопровождение, хотя бы по одному на рейс.

— Всё будет сделано, как только определится порядок передачи, — устало ответила Зара, отправила в рот очередную сиреневую ягоду и не глядя протянула вазочку мандалорцу. — Попробуйте, они дивно оттеняют вкус вина и избавляют от неприятных последствий возлияний.

Костас кивнул, выражая благодарность, и закинул в рот одну ягоду. По его мнению — ничего эта кислятина не оттеняла, но мандалорец, не желая огорчать Зару, одобрительно показал сжатый кулак, одновременно подумав, что гурманы — это просто с жиру бесящиеся бездельники. Не то чтобы он не ценил вкусную еду — нет, как раз Костас знал истинную цену маленьким радостям жизни, — просто ягоды, «оттеняющие вкус вина», под его личное определение слова «вкусно» не попадали.

Зелтронка окинула Рама странным взглядом, который он затруднялся интерпретировать, поставила вазочку перед собой на перила балкона и с усталым недоумением спросила:

— Почему инопланетники считают необходимым постоянно лгать, даже в мелочах? Вам не понравились ягоды, так зачем вы пытаетесь убедить меня в обратном?

На секунду Рам опешил, поражённый догадливостью зелтронки, а потом, запоздало вспомнив про эмпатию, смущённо улыбнулся.

— В данном случае не хотел Вас огорчать, миссис Зара, — признался он

С губ зелтронки сорвалась горькая усмешка.

— Вы действительно считаете, что сегодня меня может огорчить именно это?..

— Добавлять сверх того тоже не желаю, — Костас помолчал, а потом спросил:

— Вы ведь понимаете, что подобное может повториться, и не раз?

— Корона этого не допустит, — в голосе Зары звучала такая непоколебимая убеждённость в правителях планеты, что впору было позавидовать работе местной пропаганды.

— Корона научилась отводить ракеты? — ехидно поинтересовался Костас.