– Двух журналистов… фотографа… нескольких постоянных покупателей.

– Кого конкретно?

– Шэрон Берне… Я буквально разъярился, когда увидел, что она тоже там. Она купила несколько моих работ…

– Кого еще?

– Морриса Кафферти…

– Кафферти?

– Ну да, он бизнесмен.

Шивон понимающе кивнула:

– А у него есть ваши работы?

– По‑моему, есть одна.

Хайндз, прочистив горло, спросил:

– А кого‑нибудь из художников вы там не заметили?

Нельсон сердито посмотрел на него; взгляд, который Шивон послала Хайндзу, тоже содержал гнев – ведь он перебил разговор о Кафферти.

– Джо Драммонд тоже был, – как бы про себя произнес художник. – Я не видел Селин Блэкер, но она наверняка пропустила на халяву не один стаканчик, а потом слушала льстивые излияния в свой адрес.

– А как насчет Хэсти?

– Хэсти не часто посещает подобные сборища.

– Даже если у него есть живопись для продажи?

– Он предоставляет это продавцам. – Нельсон, прищурившись, спросил: – А вам нравятся его работы?

– Что‑то в них есть, – тоном знатока изрек Хайндз.

Нельсон покачал головой, словно не был вполне согласен с подобной оценкой.

– Мистер Нельсон, позвольте спросить вас вот о чем, – прервала их разговор Шивон. – Вы сказали, что Эдвард Марбер был обманщиком. Но я так и не поняла, кого он обманывал.

– Да всех, черт возьми. Он продавал картину за ту цену, что она реально стоит, а художника уверял, что пришлось немного уступить, чтобы она ушла.

– А как он при этом обманывал покупателя?

– Да ведь покупатель вполне мог купить эту картину за более низкую цену. Или, к примеру, он впаривает несведущему покупателю работу нового колориста, а это попросту фуфло. Но он и тут вздувает цену.

– Но ведь силой никого покупать не заставляют, – возразил Хайндз.

– Но они все‑таки покупают, особенно после того, как Эдди заморочит им головы.

– А вы, мистер Нельсон, продавали свои работы напрямую, без посредников? – задала вопрос Шивон.

– Продавцы захватили весь рынок, – со злостью ответил Нельсон. – Проклятые кровососы…

– А через кого вы выходите на рынок?

– Есть одна галерея в Лондоне: Терретс Уайт. Лондонский галерейщик тоже себя не забывает…

Послушав еще минут пятнадцать пустопорожнее брюзжание художника, Шивон и Хайндз вышли на улицу и остановились невдалеке от дома. Машина Шивон стояла у кромки тротуара, машина Хайндза была припаркована во втором ряду автомобилей, стоящих вдоль улицы.

– А он все еще говорит о Марбере в настоящем времени, – заметила Шивон.

Хайндз кивнул.

– Похоже, что убийство не сильно его тронуло.

– А может, он прочел те же книги по психологии, что и мы, и понимает, как надо себя вести.

Хайндз сосредоточенно сощурился, обдумывая ее довод, и после недолгой паузы вспомнил:

– Он видел Кафферти.

– Да. Хотела тебя поблагодарить, что ты так быстро сменил тему, стоило ему о нем упомянуть.

Хайндз снова умолк, будто припоминая, как все было, а потом пробурчал что‑то вроде извинений.

– А почему тебя так интересует Кафферти? Она повернулась к нему.

– А что?

– Я слышал, что между Кафферти и детективом Ребусом что‑то было.

– И что же об этом ты слышал, Дейви?

– Ну, что они… – Хайндз, казалось, наконец‑то понял, что сам загнал себя в угол.