— Это к делу не относится, — увильнул от ответа Ник.

Девушка нахмурила брови.

— Вы специально не пришли вчера на семейный ланч?

— Это правда. Мне не нравится, когда близкие начинают управлять моей судьбой. Имея другие планы, я не видел причин для их отмены. — Он остановился, желая проверить ее характер. — Вы были оскорблены тем, что Галанакис-младший не вскакивает с места по команде?

— Лично я? Конечно нет.

— Тогда почему вы считаете, что мне необходимо было участвовать в воскресном застолье?

— Что вы, я так не считаю. Просто подумала… вы сами сказали… — Она запнулась в замешательстве.

— Я всего лишь хотел сказать, что шесть месяцев проживания под одной крышей с восьмидесятилетней женщиной может показаться тюрьмой для молодой девушки, привыкшей к прелестям городской жизни.

Глория усмехнулась.

— На самом деле я нахожу многих пожилых людей куда интереснее молодых. Они прожили долгие, а некоторые из них поразительно яркие жизни. Мне трудно себе представить, что вдруг когда-то станет скучно в компании миссис Галанакис.

В ее глазах промелькнуло дерзкое выражение, выдающее мысль, что ей скорее станет скучно именно с ним, чем с его бабушкой. Он не оставил этот откровенный выпад без внимания и съязвил:

— Значит, вы готовы на время буквально похоронить себя в прошлом? Неужели этот проект сам по себе так увлек вас, или за этим кроется нечто другое?

Девушка гордо приподняла подбородок, встречая вызов.

— Я всегда считала историю очень занимательной наукой, и думаю, что чужой опыт любого из нас многому может научить. Поэтому, исследование чужих биографий далеко не пустая трата времени. Многих из ваших родственников уже нет на свете, но их имена живы в памяти потомков. Однако одних имен недостаточно, пока еще есть возможность, нужно сохранить все то, о чем они думали, к чему стремились. Зафиксировать их удачи и промахи, их славу и поражения в битвах с судьбой. Уж извините меня за излишне выспренний тон, но вы как-то пренебрежительно, по-моему, относитесь к проекту. Не каждый человек может похвастаться такой родословной, как у вас. Я это успела понять из предварительных разговоров с вашей бабушкой…

— Да делайте что хотите, — несколько грубовато высказался Ник, про себя, однако, гадая при этом, что же может скрываться за ее возвышенными высказываниями?

Глория не ответила. Несколько секунд она молча смотрела прямо ему в глаза, собираясь атаковать, и он ждал этого. Но между ними стояла Дороти, вынуждая гостью воздерживаться от каких-либо враждебных выпадов.

— Признайтесь честно, вы против этого проекта, Николас? — Вопрос был задан спокойным тихим голосом, с конкретным намерением выяснить его позицию.

— Ни в малейшей мере. Я уверен, что такая книга будет интересна для будущих поколений нашей семьи, — быстро ответил он. — Полагаю, подобный опыт по составлению родословной и описанию рождений, смертей, свадеб, финансовых крахов и взлетов и так далее имеет огромное значение для моей бабушки, так что пусть ее память оживет на бумаге. Это будет нечто сродни завещанию.

— Понятно, значит, вы не хотите, чтобы именно я занималась этим?

Надо же, попала прямо в яблочко! — удивленно подумал Николас. А эта рыжеволосая бестия неплохо соображает, если так легко раскрыла его карты.

— А почему я должен быть против вас? — спросил Ник, гадая, не допустил ли он ошибку.

— Не знаю, но это так! Скажите, почему?

Умный ход — ответить вопросом на вопрос, оценил Ник.

— Сколько вам лет, Глория?

— Двадцать восемь.