То была его бессменная мечта — стоять на вершине Лисьего холма, владея всем-всем, докуда видит взор. И он сделал мечту явью. До такой степени, что, появись здесь теперь какой нарушитель, — глазом моргнуть не успеет, как очутится в тюрьме. Это все его: гектары лесов, строения, каменные ограды… Даже это кресло, в котором мистер Купер любил почитывать воскресную газету, не подозревая, что на него смотрит через окно мальчишка, у которого ничего за душой нет, и вся одежда, прикрывающая его тело, — плод доброты сердца Генри Мюррея.

— Все, что у тебя есть, — оно на самом деле мое, — сказал Холлису Алан Мюррей, вернувшись с похорон отца.

Что ж, с этим вопросом теперь вроде все улажено, не так ли? Сидя в потемках, Холлис думает о своих деньгах. О женщине, спящей на его кровати. Почему ж никак не оставляет ощущение, что он такой же нищий, как и прежде? Его беспокоит Ричард Купер — тот не сдастся так легко, все звонит сюда и звонит. Холлис пока успевает подойти первым, снять и тут же повесить трубку. Но ведь рано или поздно рядом с телефоном может оказаться Марч — и что тогда? Ладно, позаботимся и об этом. Как до того о почто, когда до Марч так и не дошел ответ из ювелирных магазинов, охотно согласившихся выставить на продажу ее работы. Женщина с личными деньгами Способна бросить в самый непредвиденный момент, уйдет в любое время, и не остановишь.

Задолго до того, как в доме зажгут свет, до того, как Хэнк пойдет кормить собак, Гвен станет писать письмо отцу, а Марч примется готовить кофейно-клюквенный пирог, Холлис надежно «позаботится» о телефонной связи.

— Наверное, провод оборвался, — роняет он, наблюдая, как Марч пытается дозвониться к Сьюзи, чтобы уточнить, не надо ли принести чего на праздничный обед.

— Странно. А ты по-прежнему уверен, что не пойдешь с нами?

— На ужин с этим старичьем? — ухмыляется Холлис. — Спасибо, предпочту полуфабрикаты.

Однако он, на удивление, совсем не против их поездки к Джастисам и даже поощряет затею Марч. Просто дело в том, что в их отсутствие он без помех обшарит ее сумку, чемодан, заглянет во все ящички — убедится, что опасная корреспонденция действительно обезврежена и ни одно из писем Ричарда по назначению не дошло.

— Проведи хорошо время. Повеселись как следует. И прихвати Хэнка — он умнет все, что Джастисы наготовили, их самих и дом в придачу.

— Не забывай, — Марч останавливается на пороге, — у тебя всегда есть шанс передумать и успеть на десерт.

— Я подумаю, — обещает он, прекрасно зная, что предпочел бы психбольницу этой праздничной трапезе.

— А Холлис что, не едет? — спрашивает Хэнк, видя одну Марч, идущую к машине.

Она протягивает ему на заднее сиденье свежеприготовленный кофейно-клюквенный пирог.

— Нет. Ты же знаешь, он терпеть не может общества и светских бесед.

— Бьюсь об заклад, оно его тоже, — вставляет Гвен.

Она сидит спереди, с терьером на руках.

— Берешь собаку? — удивлена Марч.

— Одну ее здесь я не оставлю!

Хэнк неуверенно оглядывается через плечо на дом.

— Может, мне надо бы остаться.

— Нет, не надо, — опять звучит голос Гвен. — Не чувствуй себя перед ним виноватым.

— А я и не чувствую, — с упором произносит парень.

Гвен невольно улыбается: еще как чувствует.

— Просто сегодня праздник, а он один.

— Сам Холлис хочет, чтобы ты ехал с нами, — объясняет Марч.