19

Холлиса опять преследует тот сон о коне. Ужасный сон, что заставляет его вскакивать посреди ночи, с бешеным дыханием, в мокром поту, готового бежать куда глаза глядят. Оказывается, коня убить нельзя. В действительности этот акт — нечто, что люди делают друг с другом. Думаешь, лишаешь жизни коня, как какую-нибудь овцу или корову? Ан нет, совсем не так, намного кошмарнее. И этот кошмар тебе потом снится, из года в год; скорей всего, до самой смерти.

Собрался сделать это — делай быстро, в темноте. Тщательно все распланируй, знай, в какое время отсутствуют конюхи и наездники. А также обязательно возьми полсуммы наперед, убедившись, что это впрямь приличное количество денег. Не скромничай: владелец мертвого скакуна куда больше сдерет со страховой компании — поэтому и платит. И остается только понять один-единственный неоспоримый факт: то, что без проблем удалось убраться оттуда с кругленькой суммой, еще но означает, что тебе не будет все это сниться после, когда ты больше не голодный и не молодой.

Есть то, что обязательно нужно знать, когда идешь убивать коня: он пронзительно кричит. Этот крик ужаснее, чем любой из звуков, которые способен воспроизвести человек. Раз так, значит, вставь себе беруши, работай быстро, убедись, что дело сделано, и айда через забор, прежде чем работники конюшни сообразят, что случилось. В конце концов, это ведь уймища денег — для того, кто без образования, без профессии, без сердца. Главное: выдержать их крик, когда дробишь им голени молотком или гаечным ключом. А когда навалятся кошмары — вернись к владельцу, проси еще. Нет, это не шантаж, а просто премия за хорошо проделанную работу. В конце концов, тот конь был плох на скаковой дорожке, а значит, сам себе уготовил такую участь. Разумно инвестируй свою сумму — в землю, в жилье, в рынок — и постарайся успеть до того, как споткнется. Потому что всегда может найтись конь, который сразится за свою жизнь.

Был такой один, который потом вечно ему снился, последний из «заказанных», в Майами. Холлис не справился, все пошло наперекосяк, и владелец в результате так и не смог добиться выплат (хоть скакун брал некогда призы на Прикнессе и застрахован был миллиона на два). Лошади, оказывается, намного теплокровнее, чем люди, и Холлис был весь в горячей крови к тому времени, как кончил Дело. Часами он потом стоял под душем, и ледяная вода не приводила в чувство. Тот конь, белая чистокровная верховая, не опустился на колени. Даже под ногти забилась кровь, а спустя две недели (он уже вернулся в Массачусетс и снял комнату над «Львом»), чистя зубы в ванной, Холлис обнаружил красную полоску во внутреннем ободке левого уха.

Единственная улика, ставящая его вне закона легко оттерлась влажной мочалкой, и все ж она показалась ему меткой на всю жизнь. С тех пор он не любит смотреть на себя в зеркало — из боязни, что увидит кровь, — и не выносит красного цвета.

Тот скакун по-прежнему преследует Холлиса в снах. Там он пасется на кроваво-красных пастбищах, несется рысью сквозь вину и горе. Убей — и убиенное останется с тобой навеки; будешь отдан на милость своей жертвы но ночам. Но ведь сны, в конце концов, убежден Холлис, это так, пустое, гроша ломаного не стоят. Им не достать тебя средь бела дня ни дома, ни на улице, Они лишь совестливых мучают да глупцов, что соглашаются на это.

Теперь, когда тот сон вернулся, Холлис часто поднимается с постели затемно. Марч еще спит, а он идет и садится в кожаное кресло бывшего кабинета мистера Купера, где тот любил расслабиться, раскурить сигару. Холлис смотрит, как над фермой пробивается сквозь небо свет.