Священник вошел и опустился на колени у постели, но герцогиня взглянула на него и отрицательно покачала головой.

– Миледи… – начал священник.

Джеймс сказал:

– Герцогиня не хочет, чтобы вы молились за нее.

Все те, кто пришел засвидетельствовать смерть герцогини Йоркской, обменялись многочисленными взглядами.

Анна привстала и произнесла с нотой волнения в голосе.

– Я не хочу с ним говорить. Я умираю… в истинной вере… Джеймс колебался. Карл встретился с его взглядом. Слова, которые Джеймс готов был произнести, замерли у него на губах. Взгляд Карла предупреждал: «Не здесь… Не при таком количестве свидетелей!» Он повернулся к постели. Анна снова лежала на подушках, веки ее были плотно сомкнуты.

– Слишком поздно, – сказал король. – Она уже потеряла сознание.

Он был прав. Через несколько минут герцогиня умерла.

Но в покоях, где умерла герцогиня, было слишком много людей, которые обратили внимание на ее последние слова. Они говорили друг другу, что перед смертью герцогиня была готова поменять веру. Было ясно, что, если герцог и не говорил о своей приверженности к католицизму открыто, втайне он его все-таки исповедовал.

Монмут должен был какое-то время не привлекать к себе внимание. Он был вынужден прекратить свои бесчинства на улицах; это, впрочем, не мешало ему распространять слухи, что герцог – предлагаемый наследник престола – был настоящим католиком. А разве англичане еще во времена правления Кровавой Марии не поклялись, что не допустят, чтобы не троне был монарх-католик?!

Наконец-то Нелл наслаждалась каждой минутой своего существования. Теперь она стала по-настоящему благородной дамой.

У нее в доме на Пелл Мелл было восемь слуг, и все они, от помощницы горничной, получавшей шиллинг в неделю, до надменного дворецкого, обожали ее. Их отношения были не похожи на обычные отношения хозяйки и слуг. Нелл ясно давала им понять, что всегда готова пошутить с ними, никогда не пыталась скрыть от них того обстоятельства, что вышла из общественной среды ниже той, из которой происходило большинство из них.

Ей нравилось появляться на улицах в своем портшезе, по пути окликая друзей. И придворных, и скромных горожан она приветствовала одинаково. Она могла задорно окликать нищего на углу улицы, который всегда мог рассчитывать на щедрую милостыню от мисс Нелл, и так же шаловливо перекликаться с королем со стены своего сада. Ее никогда не заботило, кем были его компаньоны по прогулке – хоть члены его правительства или церковные иерархи. Каждый раз она одинаково громко и весело обращалась к нему: «Добрый день, Карл. Надеюсь, вы доставите мне удовольствие и навестите меня сегодня вечером!» И если сопровождающие короля бывали шокированы ее неуместной веселостью, то его самого это, казалось, лишь забавляло. Это выглядело так, будто он и Нелл втайне подшучивали над его напыщенными компаньонами.

Нелл часто принимала гостей, и у нее всегда был хороший стол. Ей нравилось видеть на своем длинном столе горы вкусных угощений – баранину, говядину, разнообразные пироги, фрукты по сезону, сыры, сладкие пирожки и, конечно же, множество напитков. И ей нравилось видеть за этим столом множество людей; но ей не нравилось, если бывал не занят хотя бы один стул.

В том году Нелл тревожило лишь одно – король не торопится присвоить ее сыну титул, которого она так жаждала. Но она не отчаивалась. Карл навещал ее чаще, чем когда бы то ни было. Молл Дэвис теперь редко виделась с ним, так что теперь не было нужды угощать ее конфетами со слабительной ялапой, дабы она не могла принять короля и тот вместо нее навестил бы Нелл. Король теперь охотно приходил сам. Ее дом он любил посещать больше других домов.

Луиза все еще мучила его и отказывалась уступить.