— Говоря это, принц имеет в виду, что в его замке достаточно одежды. Особа королевских кровей не должна ходить в латаном-перелатаном! — со смехом пояснил Джеффри. — Разве не так?

— Да, друзья мои, и сегодня вы спасли эту королевскую кровь. Вот уже не раз путешествуя с вами, я убеждаюсь в том, что верных слуг престола искать надо не во дворцах, а в пути, в поле, во время ночлега на биваке под открытым небом и…

«Ну вот, завел шарманку!» — было написано на лицах братьев.

Ален вовремя остановился.

— Ладно, «и так далее». Не скисайте. Сейчас не время для речей — им наступит место в тронном зале.

— Давайте-ка присядем к костру и поговорим о более приятных вещах, — предложил Джеффри и первым подал пример. — Я вот чего хотел спросить: не может ли он кричать потише?

— Он проиграл эту схватку, мой друг, — сказал Ален. присаживаясь с улыбкой. — Пусть же изливает свой бессильный гнев и досаду в воздух. Этого мы не можем ему запретить.

— Если бы — в воздух. Он изливает его в мои уши, — Джеффри зажмурился, так как в этот момент шум из леса стал особенно невыносим. — Вода закипает. Не желаете ли чашечку чая, Ваше Высочество?

— Премного благодарен. Не откажусь. Что за трава? Это заварка, я так понимаю.

— Настой ромашки, если вы еще питаете надежду на сон, — Джеффри рассыпал порошок в две чашки и плеснул туда кипяток.

— Ты еще думаешь о сне? — удивился Ален. — А что, этот… Зловред Окаянный не обещал проведать нас еще разок?

— Больше не сунется. — Грегори занял свое место у костра, скрестив ноги. — Он ищет легкой поживы, а не трех человек, готовых сражаться спина к спине. Вот если бы он поживился одним из нас, тогда бы, наверное, вернулся за следующей порцией.

— Что-то мне уже не хочется покидать лагерь, пока тут бродит такое…

— Тогда спи, — посоветовал Джеффри, — или, по крайней мере, приляг и подумай о более приятных вещах.

Ален посидел немного, затем стал клевать носом.

Встрепенувшись, он допил чай и кивнул:

— Пойду попробую.

Трудно сказать, спали в самом деле они в эту ночь или нет: такое состояние трудно назвать сном. Но все же двое прилегли, то и дело ворочаясь с боку на бок, пока Грегори сторожил лагерь в медитативной позе, олицетворяя собой статую загадочного Сфинкса.

— Чувствую себя так, будто ни разу не сомкнул глаз!

Это было конечно сильным преувеличением, так как сам Ален не единожды за ночь вздрагивал от его громоподобного храпа.

— Бедняга, — посочувствовал Ален. И, повернувшись, посмотрел на «часового». — Вернись в наш мир, Грегори. Он уже проснулся.

Прошло несколько минут: лишь те, кому был знаком транс Грегори, могли бы заметить едва заметное глазу трепетание век и пальцев, говорившее о том, что перед ними живой человек. Поскольку Ален и Джеффри числились среди этих сведущих людей — и даже, можно сказать, в некотором смысле посвященных, они не удивились, когда статуя Сфинкса вдруг подняла голову и сказала:

— Зав давайте тракать.

— Что-что?

— Давайте тракать зав. Завтракать давайте, — поправился Грегори, наконец выходя из транса и припоминая знакомые слова.

Все это время он общался с внешним миром языком птиц, кузнечиков и прочих ночных насекомых.

— Сейчас сделаем свежей заварочки, — Джеффри присел перед костром, разворошил угли и раздул пламя под котелком, добросив туда валежника.