Лиза еще не успела нанять прислугу, поэтому девушки сами сервировали легкий ужин из заказанных у Елисеева сыров, фруктов и мороженого.

— Ну что, нравится тебе у меня? — спросила Лиза, когда они уселись на краю дубового стола, занимающего половину огромной столовой.

— Ну конечно! Я никогда еще не видела такой роскоши!

— Да, мне удалось сделать почти все, что я хотела. Жаль только, нам нечасто придется жить здесь. Петрограду Макс предпочитает Париж.

Элеоноре стало грустно. Она не была очень близка с Лизой, но все-таки всегда имела возможность поделиться с ней своими переживаниями. Вскоре она будет лишена этого.

— Не завидуй! — Лиза по-своему истолковала грусть в глазах Элеоноры. — Если ты выйдешь за Ростоцкого, сможешь иметь квартиру не хуже этой.

— Ах, Лиза, давай хоть сегодня не будем о Ростоцком. Я устала и хотела бы лечь.

Петр Иванович был заранее предупрежден, что девушки останутся ночевать в новой квартире.

— Как знаешь. — Лиза поднялась из-за стола и проводила Элеонору в гостевую спальню.

Элеоноре никогда не приходилось спать в такой большой кровати под шелковым балдахином. Едва коснувшись головой подушки, благоухавшей лавандой, она заснула.

* * *

Ночью девушка проснулась оттого, что услышала стоны. Спросонья она не сразу сообразила, где находится, и, лишь разглядев в предрассветных сумерках роскошный балдахин с тяжелыми кистями, нависавший над ней, вспомнила: они же вдвоем с Лизой в ее новой квартире!

Сев на кровати, Элеонора прислушалась. Может быть, ей показалось? Нет, со стороны спальни отчетливо доносились Лизины стоны. Но если Лиза заболела, почему она не зовет ее? Подумав, что сестра, может быть, лежит без сознания, Элеонора вскочила и побежала по анфиладе. Стоны стали тише, и Элеонора сообразила, что бежит не в ту сторону — напугавшие ее звуки доносились из «восточного кабинета». Как Лиза оказалась там?

…За выходящими на Мойку окнами анфилады уже начинало светать, но электрическая лампочка, помещенная внутрь обтянутого розовым шелком фонаря, тускло освещала «восточный кабинет», вазы, ковры и диваны. На одном из диванов лежала обнаженная Лиза, а над ней, совершая какие-то странные движения, нависал Воинов…

Стараясь не дышать, на негнущихся ногах Элеонора вернулась в гостевую спальню и упала на кровать. Увиденное показалось ей настолько отвратительным, что никак не удавалось собраться с мыслями.

Любовники не заметили ее. Так вот что значит это слово — любовники!.. Неужели и с нею когда-нибудь случится такое? Нет, нет и еще раз нет!

Но Лиза, Лиза! Как могла она позвать Воинова в эту квартиру, купленную на деньги жениха и предназначенную для семейной жизни? Как могла она осквернить свое будущее супружество развратом?

А Воинов? Почему он согласился прийти сюда? Элеонора вспомнила, как делилась с ним своими переживаниями, и почувствовала, что не может сдерживать слезы. Этот человек называл себя ее другом, а сам думал только о том, как провести ночь с ее сестрой, зная, что она, Элеонора, тоже находится здесь! Да он ни капельки не уважает ее, если способен совершать свои мерзости с Лизой в ее присутствии. Как хорошо, что он скоро уедет!

Но ведь он уедет не завтра, а значит, Элеоноре придется встречаться с ним, разговаривать…

О том, чтобы снова уснуть, не могло быть и речи. Когда из-за окна донеслись первые звуки просыпающегося города, Элеонора быстро оделась и, стараясь ступать еле слышно, выскользнула из квартиры.

Дворник, открывший ворота, проводил ее презрительным взглядом. Ее, смолянку, он принял за падшую женщину!.. Вот она, последняя капля в чаше унижений этой белой июльской ночи.

* * *

Следующие дни прошли как в бреду.