— Гей-парад разрешили, — сообщил он и переключил приемник на служебную частоту. — Идиоты.

Феликс фыркнул, Тео невольно улыбнулся:

— Тебе-то какая печаль?

— Двадцать четвертого числа. В наше дежурство.

— Среди этих самых мало мертвяков, — сказал Феликс, усаживаясь за руль. — У дохлятины интересы другие. Непарадные.

— Да пойми, на улицу толпа подонков вылезет. Нацисты, экстремисты, Друзья Жизни, всякая шелупонь. Там немного, сям немного, а вместе получится достаточно, вот увидите. Никакой уважающий себя жмур такое увеселение не пропустит, помяните мое слово…

— Жандармы будут дежурить, — сказал Тео. — Не наше горе все эти стычки.

— Ха-ха! Надейся…

А день выдался свежий и солнечный, хрустальный день, голубой с золотом, неожиданный после недели дождей и пасмура. В ярком холодном свете стало очень заметно, что листва еще не побурела, что клены еще багровы, а березы еще желты всеми мыслимыми оттенками, от цвета свежего меда до канареечного и лимонного. Только рябины уже облетели, и гроздья созревших ягод на голых ветвях почему-то показались Тео сгустками запекшейся крови; он с отвращением отмахнулся от неприятной ассоциации.

Красивый день начинался тихо. Собаки осматривались и принюхивались, высунув носы в открытые окна; ни Рамон, ни Сапфир нимало не тревожились. Феликс тормознул у сомнительной аллейки, но псы пробежались по ней прогулочным шагом, оставили свои метки на деревьях и обнюхали газон так, что у людей ни малейших сомнений не возникло: собаки-трансформы тут гуляли, но мертвяки не появлялись уже давно.

Сапфир даже поднял палочку и подал Феликсу в руку. Феликс сделал серьезный вид и сказал начальственным тоном:

— Брось, едем дальше.

— Жаль, — сказал Рамон, перекинувшись и потягиваясь. — Погода хорошая. Правда, Сапфир, тот здоровенный — интересный? Вот если бы драться, кто бы кого валял, ты как думаешь?

Сапфир бросил палку, тоже перекинулся и сорвал пожевать жухлую травинку.

— Это что, здоровенный. Сука тут одна проходила… Вон там, у дерева — нюхал?

— Ладно, все, — скомандовал Тео, которому вдруг стало не по себе. — Потом будем гулять. Поехали.

Псы с видимой неохотой заняли свои места. Тео вдруг подумал, что раньше они так себя не вели, не старались тянуть время. Они же понимают, что патрулирование — не прогулка… У трансформов есть некое паранормальное чутье?

Феликс вывел машину на проспект и медленно поехал вдоль тротуара, давая собакам хорошенько принюхаться. Вот тут-то эта девушка и кинулась едва ли не наперерез машине, почти под колеса.

Коротко стриженная и одетая в джинсы и куртку цвета хаки, в потертых кроссовках, она могла и не предъявлять удостоверение Лиги — на ее бледном отчаянном лице была написана та же непреклонная решимость, что и у Хольвина в критические моменты.

— Вы патрульный СБ? — спросила она Тео. — Отлично. Нам нужна помощь.

Псы, сразу выскочившие из машины, потянулись носами к ее рукам, Сапфир лизнул обветренное запястье с длинным белым шрамом, уходившим под рукав. Девушка сунула удостоверение в карман, присела, чтобы псы могли понюхать как следует, сказала, глядя на Тео снизу вверх:

— Там Лига ничего сделать не может. Пойдемте со мной.

— Что случилось? — спросил Тео.

— Новая выставка в Галерее Ультракультуры, — сказала девушка. — Мне кажется, организованная мертвяками, потому что о людях я все-таки лучшего мнения. Меня оттуда выставили, потому что у организаторов есть разрешение городского совета.