Тео присел на корточки рядом с раненым псом, который в азарте выполнения долга и в шоке еще не успел вполне почувствовать, как серьезно ранен, обнял его за здоровое плечо, вытащил свободной рукой пачку бумажных носовых платков и обтер с пса чужую тухлую кровь. Он бы остался со своим другом, со своим раненым напарником, но подоспела Жасмин, на бегу выдергивая из сумки бинт и флакон с перекисью, и Рамон лизнул Тео в щеку и напомнил про медведя, и надо было действовать дальше.

Но тут Тео услышал выстрелы — совсем рядом, много, часто, из разного оружия. Хлопанье штатных пистолетов СБ или жандармерии заглушал грохот крупнокалиберных охотничьих ружей. Перестрелка — как на войне. Кто-то вёл бой, там, дальше, на территории комплекса.

Тео оставил с раненым Жасмин и побежал вглубь двора, а вокруг почему-то было темно, как в сумерки, и порыв ветра вдруг хлестнул по лицу — и Тео сообразил, что за последние минуты куда-то канула прозрачная медовость солнечного дня. Грозовая темень встала вокруг, снова рванул ветер — прошел по деревьям с тянущим стоном, сгинул в шелест. Громадная туча, исчерна-сизая, с лиловым, почти багровым исподом, надвигалась на ясную синеву с неестественной быстротой — Тео, оцепеневший от этого зрелища, на миг остановился, задрав голову, невольно представляя, какой силы ветер гонит там, наверху этот темный ужас… Впрочем, рассматривать небеса было некогда. Тео, подчиняясь скорее инстинкту, чем рассудку, с той звериной точностью, какая спасает оленя от волчьих клыков, совсем уж полагаясь на ведущую его интуицию, побежал вдоль стен коттеджей на звуки боя.

Он с разбегу выскочил к очаровательному миниатюрному замку, замку-игрушке, выстроенному словно для съёмок фильма-сказки. С видом на прекрасный откос и далёкий лес, посреди куп облетевших роз и ещё облетающих ив, увитый засохшим плющом — и из стрельчатых окошек этого сказочного замка садили из охотничьих ружей.

Только через миг Тео понял, по кому. Не по нему.

Темноволосая женщина-жандарм, прикрываясь кустами, профессионально вела огонь по кому-то в окне второго этажа. Ещё двое жандармов, в форме и при значках, пытались ворваться внутрь, но осаждённые отстреливались из дверного проёма.

— Вы откуда? — крикнул поражённый Тео.

— Дохлый криминал! — выдохнул рыжий жандарм с встопорщенными усами. — Нам подкрепление нужно, СБ. Ещё вызывайте, нас мало — а у них тут целый арсенал!

Выстрелы донеслись изнутри замка — бой шёл и там.

Молодой смуглый жандарм орал в портативную рацию:

— Управление?! Управление?! Группа Шандора вызывает на себя подкрепление, дохлый криминал! Преступники вооружены, ведём бой, охотничья база в Зелёных Холмах, восьмидесятый километр трассы номер тридцать один — восемь!

Вдруг раздался оглушительный острый грохот, будто внутри замка взорвали гранату. Жандармы шарахнулись — и стена, дрогнув, медленно осела, как иногда показывают в фильмах о войне, засыпав дверь грудой обломков и, кажется, похоронив под ними тех, кто защищал дверной проём.

Взметнулось облако пыли — и наступила такая тишина, что стало слышно, как в голых кронах ив завывает ветер. Замок превратился в театральную декорацию: все увидели кабинет на втором этаже, атласные обои, офисный стол и кожаные кресла. В одном из них распласталось тело в отличном костюме — в белой рубашке чернели дыры, из которых текло, а лицо сползло чёрной слизью, оставив белеющий череп.

Люди несколько секунд, оцепенев, рассматривали эту кошмарную декорацию, будто ожидая, что в ней шевельнётся что-то живое.

— Там же был Аллин, — еле слышно сказала женщина. — Вернее, там были Аллин и его щенок.

— Как вы вообще сюда попали? — выдохнул Тео. — И тем более — они, Аллин со щенком?

— С парадного хода, — ответил рыжеусый.