– Рад, что вы смогли сегодня зайти, – произнес он, когда Кэролайн уселась по левую руку от Роджера. – Меня зовут Николос Грин.

– А! – кивнул Роджер. – Командующий.

– И сын вождя Элимаса, – тихо добавила Кэролайн. – Для восьмидесяти лет вы хорошо выглядите.

– Спасибо. – Николос улыбнулся углом рта и опустился на стул. – Хотя, если честно, зеленые стареют иначе, чем люди.

Он взглянул на двоих зеленых:

– Свободны.

– Есть, – отрапортовал один.

Оба вышли из комнаты.

– Уютное местечко тут у вас, – заметил Роджер. – Если верить вывеске, по выходным здесь закрыто.

– У меня есть определенные привилегии, – пожал плечами Николос.

– Эти привилегии включают похищение и угрозу оружием? – возразил Роджер.

Николос поднял брови.

– Похищение? Ну что вы. Вас пригласили ко мне, и вы приняли приглашение.

– Приглашение было выгравировано на ножах?

– Ножах? – озадаченно переспросил Николос. – Нет-нет. Уверен, вы видели всего лишь трасск. – Он отстегнул булавку от лацкана. – Вот такой.

– Ничего подобного, – проворчал Роджер, раздражаясь от этой детской игры.

– Возможно, сыграло шутку освещение.

Николос переложил булавку в левую руку, медная филигрань блеснула на солнце. С минуту он задумчиво поглаживал ее пальцами. Потом накрыл булавку правой рукой, прижал и сдвинул ладонь вперед.

У Роджера перехватило дыхание. Булавка исчезла. Вместо нее на ладони Николоса лежал длинный узкий нож.

– Видите, какие шутки может играть освещение, – сказал Николос.

Он снова накрыл нож правой рукой и нажал на конец острия, словно складывая телескоп.

– Может создаться впечатление, будто вы видите то, чего и быть не может.

Он несколько раз нажал правой ладонью на левую, как бы меся тесто, и, когда открыл руку, вместо ножа появилась миниатюрная, покрытая медью копия статуи Свободы.

– Очень мило, – заметил Роджер. – Можно?

– Конечно. – Наклонившись вперед, Николос протянул булавку.

Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной – безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.

– Впечатляет. – Он передал статуэтку Кэролайн.

Николос пожал плечами.

– Дежурный фокус, – с какой-то странной грустью произнес он. – Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.

– Как вы это делаете? – спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. – Это дар?

– Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, – ответил Николос. – И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.

Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.

– Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. – Он поднял диск. – Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.