— Вы удивляетесь этому?

— Отрицательно. Это удивляться обо мне.

— Великолепно, — сказал Маккай, упавший духом. — И это вы называете коммуникацией?

— Понимание расплывается… уходит? Да — понимание уходит, когда мы обсуждаем соединительные ткани. Я наблюдаю соединительные ткани вашей… психики. Под психикой я понимаю «другое собственное я». Правильно?

— Почему бы нет? — спросил Маккай.

— Я вижу, — сказал Калебанец, не обращая внимания на упавшее настроение Маккая, — рисунок психики, можно сказать, ее цвет. Подходы и продолжения касаются моего осведомления. Я иду через это к развитию разума и, возможно, понимаю, что вы имеете в виду под термином «звездная масса». Мое я понимает, что у вас не точное понимание явления звездной массы, Маккай.

— Неточное понимание этого? Ох, конечно… конечно.

— Хорошо! Сейчас идет понимание ваших… странствий? Трудное слово, Маккай. Очень вероятно, что это неопределенный обмен. Странствие означает движение вдоль одной линии для вас. Оно не существует для нас. Один движется, все движется на собственной плоскости Калебанца. Эффект глаза С сочетает эти движения и видения. Я вижу вас в другом месте вашего желаемого странствия.

Интерес Маккая снова возрос при этой странной прогулке, и он сказал:

— Вы видите нас… то, что двигает нас с одного места на другое?

— Я слышу, сенс вашей плоскости говорит сходство, Маккай. Сенс говорит: Я увижу вас в двери. Так? Видение движений.

«Видение движений? — размышлял Маккай. Он вытер пот со лба, с носа. — Как чертовски жарко! Какое это имеет отношение к «обмену сохранения»? Чем бы оно там не являлось!»

— Звездная масса сохраняется и изменяется, — сказал Калебанец. — Но вы не видите через свое я. Соединительная ткань глаза С прерывает длительность. Вы называете это… уединение? Этот Калебанец существует один, собственное я на своей плоскости. Одиноко.

«Все мы одиноки,» — думал Маккай.

И эта вселенная скоро будет одинокой, если он не сможет найти путь, чтобы избежать этой общей могилы. Почему эта проблема действительно должна зависеть от такой запутанной коммуникации?

Разговаривать с Калебанцем в условиях такого напряжения, было особого рода пыткой. Он хотел ускорить процесс понимания. Он чувствовал, как время летит мимо него. Скорость выворачивала его желудок. Он шел со временем, возвращался с ним — и начал он, кажется, идти не с той ноги.

Он думал о судьбе только одного ребенка, который никогда не пользовался дверью для прыжка. Этот младенец буде плакать… и некому будет откликнуться на его зов.

Ужасающая всеобщность угрозы висела над ним.

Все исчезнет!

Он подавил вспышку раздражения при ж-ж-жужжании инструкций Тапризиота. Это, по крайней мере, было товариществом.

— Тапризиоты посылают нам вести через пространство таким же способом? — спросил он. — Они видят вызов?

— Тапризиот очень слабый, — сказал Калебанец. — Тапризиот не обладает энергией Калебанцев. Энергией собственного я, вы понимаете?

— Нет. Хотя может быть.

— Тапризиот видит слабо, на короткое расстояние, — сказал Калебанец. — Тапризиот не видит через звездную масс собственного я. Иногда Тапризиот просит… подкрепления Усилия! Калебанец оказывает услуги. Обмен сохранения, вы неточно понимаете? Тапризиот тратит, мы тратим, вы тратите.