— Логично! — враз ответили ребята.

— А кроме того, вот тут, — старик постучал себя по груди, — я чувствую прилив сил и молодости! Гляньте, морщинки мои не разгладились? Впрочем, достаточно того, что они разгладились на душе! А это под силу только родной земле! А посему, — Земленыр взял ребят за руки, сделал с ними несколько шагов вперёд, за пределы опалённого круга, и торжественно произнёс:

— Приветствую вас на моей Родине! — У деда осёкся голос, и он опустил голову, промаргиваясь. — Извините! Сбылась моя мечта!

Чуть выждав и дав Земленыру сполна пережить встречу с родиной, Вася, которому было жаль расставаться со сказочной страной, хоть он там и хлебнул лиха, проговорил:

— А мы сейчас легко проверим, кончилась сказка или нет. Ду-ю-ду, скажи нам что-нибудь!

— Что именно?

— Спасибо, хватит и этого! Видишь ли, Зем, наша Ду-ю-ду говорит по-человечески только в сказочной стране. У нас в Чаре она только щебетала, а раз тут говорит, значит, мы все еще в сказке.

— Как же так? — смутился старик, щупая грудь. — Нутром чую, что я уже дома!

— Ошибается, Зем, твоё нутро!

— Душа не может ошибиться!

— Не спорьте, я вам все разъясню! — вмешалась птичка. — Хоть вы и мудрые, хоть и есть у вас кружок мыслителей, но и я кое-что знаю и чувствую. Позвольте высказаться, уважаемые философы?

— Какой разговор, Ду-ю-ду! Говори! И никакие мы не философы! Просто так получилось, что нам пришлось много размышлять и рассуждать — вот мы и научились философствовать.

— Да, я понимаю! Так вот, прав Земленыр, и душа его не ошиблась: сказочная страна действительно осталась позади!

— Ха-ха-ха! — возликовал дед.

— Но прав и Вася! — сказала Ду-ю-ду. — Сказочная страна продолжается, и для тех, кто в ней побывал, она теперь никогда не кончится! Ослабит своё действие, но не прекратит!

— Ха-ха-ха! — возликовал Вася.

— Дело в том, что мы пропитались этой сказочностью, как губка водой, и отряхнуться от неё по-собачьи мы уже не можем. Говоря научно, как выразился бы Пи-эр, мы зарядились словно аккумуляторы, сказочной энергией, и долго ещё будем не только сами питаться ею, но и заряжать других.

— Как хорошо! — девочка всплеснула руками.

— И ещё один совет, но это уж напоследок, перед расставанием!

— Неужели мы когда-нибудь расстанемся? — удивился Вася.

— Очень скоро, если все завершится благополучно. Всему на свете бывает конец, и плохому, и хорошему! Телесно мы расстанемся, но духовно — никогда! Но об этом — тоже потом! Чу! Опасность!

В гулкой, знойной тишине полдня раздалось вдруг ржание, стук колёс и кучерское гиканье. По дороге слева, совсем неподалёку, катила карета, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы понять, что это возвращается со своего тьму-тараканьего поста «Камень», получив стало быть, на то разрешение, барб Сильвуплет, — голова его торчала над каретой, в верху которой была, очевидно, вырезана дыра. Казалось, что это едет не барб, крупный королевский сановник, а преступник, которого поймали и посадили в тюрьму на колёсах, для надёжности зажав шею в какие-то специальные колодки. Невольно представлялось, что там, внутри кареты, схвачены колодками или цепями и руки его и ноги. Правда, для арестанта голова вертелась чересчур шустро.

— Сильвуплет! — прошептал, оглядываясь вокруг, Земленыр. — Ложись! — И когда ребята упали в траву и отползли за пышный куст, росший неподалёку, добавил:

— Карету испортил, остряк! Дай ему власть, он весь мир подгонит под себя! Лучше ему не попадаться на глаза, а то как бы этот остряк не подложил нам свинью! Или у вас так не говорят?

— Говорят, — заверила Люба.