— Карету испортил, остряк! Дай ему власть, он весь мир подгонит под себя! Лучше ему не попадаться на глаза, а то как бы этот остряк не подложил нам свинью! Или у вас так не говорят?

— Говорят, — заверила Люба.

— Я смотрю, у вас говорят в точности как у нас. Это очень интересно! Может быть, мы вообще не в разных мирах живём, а в одном, но на разных улицах, а? — озорно предположил Земленыр, обращаясь к Любе.

— Может быть! — охотно согласилась та.

— Как называется ваш посёлок?

— Чара.

— Чара! Красивое название! А вдруг Чара — это вывернутый наизнанку Оскорбин?

— Деда, это, наверно, и есть другое измерение, когда вывернуто наизнанку, — заключила девочка.

— Надо поразмыслить на досуге, если он будет.

Карета, рассчитанная на пару лошадей и загруженная четырьмя седоками — на козлах подпрыгивали Нюкстёзя и Блефтяфтя, а на запятках мотался, стало быть, хромой, — еле тащилась одной лошадкой, несмотря на понуканья и хлысты, но вот поравнявшись с кустом, за котором прятались ребята, коняга побежал резвее, словно начался спуск, хотя местность была вокруг плоской. Скорее всего, животному, как и Земленыру, придала сил родная земля.

— Ну, пронесло! — вздохнул старик, поднимаясь из травы. — Я не очень доверяю людям типа Сильвуплета. Смесь надменности и трусости рождает подлость. Там он трусил, а здесь может опять расхрабриться и отомстить нам за своё поражение.

Когда карета исчезла, оставив после себя неподвижный пыльный шлейф, Земленыр вывел друзей на дорогу, и они двинулись к Оскорбину, который вырастал на глазах.

Глава двадцатая

КОРОЛЕВСКИЕ ПОБОРЫ

Прежде чем наши путники подошли к столице, они оказались свидетелями одной любопытной сцены.

Вдоль дороги им стали попадаться отдельные домики, которых становилось все больше и больше, и наконец они слились в некий посёлок. Перед каждым домиком теснился крохотный садик с тополями и акациями, а позади простирались обширные огороды с мощными подсолнухами по периметру. Домики были симпатичные, с черепичными оранжевыми крышами и стенами, обитыми деревянными плашками, раскрашенными под бересту, то есть белым с черными мазками.

Посреди улицы пылил небольшой отряд барбитуратов во главе с низеньким кругленьким офицериком, с сумкой, как у школьника, через плечо и с огромной амбарной книгой под мышкой.

— Стой! — гаркнул офицер против одного из домиков, отряд замер, остановились и наши путешественники, словно команда относилась и к ним, при этом офицер недоуменно покосился на них и, наверное бы, что-нибудь выговорил, но промолчал, видя, что это всего лишь старик и дети. Выхватив амбарную книгу из-под руки, он открыл её на закладке — носовом платке, трубно прочистил нос и объявил:

— Дом номер пять-а-бис-дробь-два! Хозяин Фью-Фиок! Хозяин!

С крыльца сбежал маленький, упитанный, мужичок, очень похожий по комплекции на офицера, и угодливо вытянулся:

— Я Фью-Фиок!

— Хм! — фыркнул офицер, оглядев Фью-Фиока с головы до ног и, обнаружив сходство с собой, почему-то остался недоволен этим сходством. — Что новенького, хозяин?

— Много новенького, господин инспектор! Даже вот штаны новенькие! — бестрепетно ответил Фью-Фиок и оттянул в стороны штанины. — Правда, из старой мешковины!

— Не валяй дурака, Фью-Фиок! Плевать мне на твои штаны! — взбешённо крикнул офицер и действительно плюнул и действительно на штаны, чего мужичок как будто бы и не заметил.