— Живой? Зеленеет? — уточнил офицер. — А то, бывает, натычут сухих прутиков, и считают за дерево! Или перекрасят тополь под берёзу! Хитёр народ! Ой, хитёр!

— Зеленеет, с листиками!

— Хорошо, значит, ставлю плюс! Дальше. Берёза номер два, есть?

— Нету!

— Прочерк! Берёза номер три, есть?

— Нету!

— Прочерк!

И тут выбежавший со двора барбитурат доложил:

— Господин инспектор, в поленнице найдено берёзовое полено.

— Очень хорошо! Жулье! Сажать берёзы их нету, а губить — тут как тут!

— Это не мы, — возразил хозяин. — Дрова куплены на дровяном складе!

— Молчать! И до дровяного склада доберёмся!

— Ага, молчать! — донёсся из садика голос Фью-Фиока-младшего. — А вы за молчание лишнюю сотню барбитов набросите!

— Барбит — наша денежная единица, — пояснил Земленыр.

— Как наш рубль?

— Наверно! В одном барбите десять тибрабов, мелочь.

— Сколько надо, столько и набросим! — ответил офицер. — Слушайте постановление. — Офицер проставил в уже готовом бланке цифры и прочитал: — «За нарушение королевского указа о необходимости иметь на участке не менее трёх берёз Фью-Фиок, владелец дома номер пять-а-бис-дробь-два посёлка Шуры-Муры, подвергается штрафу: за отсутствие второй берёзы 200 барбитов, за отсутствие третьей берёзы — 400 барбитов, за пользование берёзовыми дровами в размере одного полена — 100 барбитов, итого — 700 барбитов. Указанную сумму внести в королевскую казну в течение трёх дней. За уклонение от уплаты — конфискация всего имущества и суд». Ну, это ты знаешь. Распишись!

— Не буду! Господин инспектор, у меня только четыреста барбитов скоплено для штрафа! Могу хоть сейчас заплатить!

— Семьсот в течение трёх дней — и точка! А вы чего не видели? — крикнул вдруг офицер на людей, собравшихся вокруг. — Нашли цирк! Сейчас с вами будет то же самое, так что, чем глазеть тут бестолково, осматривали бы лучше свои поленницы! Понимаете? Пользуйтесь моей добротой! Разойдись. — И соседи с гомоном разбрелись по своим дворам, где тотчас загремели обрушиваемые поленницы и зашуршали перебираемые поленья.

Земленыр сделал шаг вперёд и тронул за плечо офицера:

— Господин, простите, не имею чести знать вашего имени, а нельзя ли пощадить этих бедных людей?

— Меня звать очень просто — Абдрюкулон? Запомнили? Аб…

— Аб.

— Дрю.

— Дрю.

— Кулон.

— Кулон!

— Вот и все!

— Абдрюкулон! Какая прелесть. Вы случайно не барб?

— Нет ещё, но мечтаю об этом! — аппетитно отозвался офицер и аж проглотил слюнки.

— И правильно делаете, ибо ваше имя — как раз для барба создано! Вы только прислушайтесь: барб Абдрюкулон! Звучит?

— Звучит! Спасибо! А вот пощадить бедных людей нельзя. Впрочем, можно, если вот тут, — он пощёлкал пальцами по кувшину, который держал Вася, — если вот тут у вас золото и если вы тотчас внесёте за этих бедных людей требуемую сумму.

— Увы, господин Абдрюкулёк, — начал мальчик, но офицер сердито поправил его:

— Кулон, мальчик!

— Кулон, извините! У нас тут не золото! Тут дороже золота!

— Что же, позвольте узнать?

— Жизнь! — Вася наклонил сосуд, и Ду-ю-ду съехала ему на ладонь.