Изменить размер шрифта - +

Откровенный цинизм в отношении отцовской религии стал не слишком приятной стороной поразительной трансформации Килли после похищения сестры.

— Твоим людям лучше не слышать подобных замечаний. Эту солдатскую многонациональную орду, которая, заметь, находится под твоим командованием, объединяет только флаг Спикеров.

— Принято к сведению.

— И так ли обязательно было сжигать город? Нам нужны верующие, помнишь? Мертвые не платят десятины, сын.

— Мы почти никого не убили. Эти лесорубы на удивление хорошо дерутся. Силы оказались неравны, особенно, когда они посмели выйти в открытое поле. Соотношение было один к двум. Мы пустили в ход и пехоту, и кавалерию. Когда армия ворвалась в город, местные быстро сдались…

 

Покинув стены Уилсона, Килли создал мощное войско из разношерстных солдат, поставленных платившими десятину союзниками Спикеров. Сердце Элиоса радовал сын-герой, который, пройдя через осаду Уилсона и сквозь пламя собственного гнева, стал настоящим генералом. Он быстро заключил не слишком выгодное перемирие с Уилсоном. Сняв осаду, по совету опытных солдат он провел целых пятьдесят смен, готовясь к экспедиции: начиная с составления карт и заканчивая формированием войск в однородную военную структуру, с обучением тактике боя.

И наконец армия вышла в поход, приблизительно следуя маршруту Валы и Брода. Это был не поспешно организованный марш, а спланированное, продуманное вторжение в глубь Себы с целью консолидировать мощь Спикеров по всему континенту. Даже само наступление армии долженствовало вселять в население страх и трепет. Войска снабжались тем, что могли награбить и отнять. Подобно алчным муравьям, они уничтожали на своем пути все, оставляя разоренную землю. А те, кто противился этому «освободительному» мародерству, жестоко карались.

Элиосу казалось, что Килли буквально торжествовал, встретив сопротивление лесорубов. Еще бы, ведь это было почти настоящее сражение — первое, с тех пор как его войска оставили Уилсон.

И теперь хорошо отработанной комбинацией быстрого марша, артиллерийских бомбардировок, кавалерийских рейдов и ударов решительно настроенной пехоты он быстро добился победы над лесорубами.

— В городе нам тоже оказали сопротивление, некоторые поджоги оказались делом рук самих жителей. Но моим людям было приказано убивать только в крайнем случае. Поэтому мы выгнали всю ораву в лес, включая женщин и детей.

— Всех женщин, кроме тех, которых твои люди оставили себе, полагаю.

— Нужно же как-то наказать их, — пожал плечами Килли.

— Но резня и издевательство над детьми, насилие… мы не должны допускать такого варварства.

— Варварство? Да я сделал все, чтобы те, кто остался в живых, рассказали своим детям, на какое варварство я способен! В конце концов, в наших интересах защищать целостность Сима, не так ли?

— Не читай мне лекций по теологии, мальчик!

Но Килли ничуть не устыдился. Наоборот, отхлебнул еще пива.

Элиос часто задавался вопросом, к добру ли такое преображение сына. Его жена, мать Валы и Килли, умерла молодой, и Элиос бросился в объятия Церкви, взяв с собой детей. Здесь никому из них ничего не грозило, разве что некоторое ограничение свободы. Оказавшись в лоне Церкви, он постоянно чувствовал себя так, словно сидел на вершине горы, с легким пренебрежением глядя на человечество. Будущее сулило ему два пути: теология или администрирование, но если вы стремитесь получить высокую должность в Спикерстве, можно совместить оба вида деятельности.

У самого Элиоса хватило на это способностей, а вот у его детей, как выяснилось, недоставало терпения, что оставляло совсем небольшой выбор. Наконец, Элиос решил, что Вала, прекрасная и тщеславная, идеально подходит для привилегированной жизни девственниц-Сапфиров, воплощающих совершенство человечества, каким его видели Дизайнеры.

Быстрый переход