Тратить время на крылатых бестий Эльтара не стала. Грифон резко взмыл вверх, и клювокрылы тотчас отстали.

Вот он, намет, живая гора синих, черных, коричневых, зеленоватых спин; смешение панцирей, гребней, шкур, надкрылий, именно туда, в это сплетение, Эльтара и нацелила свой первый удар.

В самой гуще облепивших склон горы тварей внезапно вспух бледно‑рыжий огненный пузырь Да, грубая сила, ничего больше; однако в тот момент принцессе было не до изящных построений Высшей Магии.

Огненный пузырь стремительно погружался в глубь живого примета, оставляя за собой один лишь пепел. Твари даже не попытались спастись – стояли по местам и горели. Эльтара не строила иллюзий – пламя скоро задавят и затопчут; но почему же, во имя Эльфрана, почему никто из лордов не пустил в ход это смертоносное оружие?!

Мгновение спустя Эльтара поняла почему.

Огненный шар исчез, и принцесса уже начала творить следующий, а шевелящаяся масса Орды вытолкнула из себя его точное подобие. Прежде чем изгнанница успела даже удивиться, рыжий пузырь взмыл вверх – туда, где кружили всадники на грифонах. Раздался короткий, тотчас пресекшийся крик – огонь охватил одного из граоров. Кувыркаясь, мимо Эльтары пролетела вниз охваченная пламенем фигурка.

Принцесса зажала обеими руками рот, чтобы не закричать. Она отняла жизнь у соотечественника!

Смертному не найти слов для того, что воцарилось в душе принцессы. Для жителя Эльфрана смерть – трагедия, а не неизбежность. Несчастный случай, а не непреложный закон бытия... И потому‑то она для них настолько страшна.

Наверное, Эльтара потеряла на миг сознание. В себя она пришла от яростного вопля Старого Хрофта, раздавшегося над самым ее ухом:

– Зеркало Норн! У них в ходу Зеркало Норн!

Зеркало Норн обладало свойством отражать любые боевые заклятия, обращая их против нанесшего удар. Горджелин Равнодушный мог бы гордиться своим талантливым учеником – Хисс хорошо усвоил его уроки.

Эльтара не ответила. Она была в полуобмороке. Что, что, что же она наделала! Ведь могла же сообразить, в чем дело, если отец до сих пор не ударил всей силой магии Эльфрана...

Хрофт безнадежно махнул рукой и вновь бросил Слейпнира вниз. Отец Дружин тоже готовил мощное наступательное заклятье, из тех, что высушивает моря и обращает во прах горные цепи, но, по счастью, успел остановиться.

Восьминогий жеребец Одина грудью пробил строй крылатых бестий (две полетели вниз с изломанными крыльями); низринувшись, дивный конь копытами ударил по оказавшейся выше всех бронированной многоножке. Панцирь твари не выдержал, чешуя проломилась, в ранах забурлила, вспениваясь, странная белесая жижа, и тело твари, извиваясь, полетело вниз.

Рядом со Слейпниром серебряными росчерками проносились стрелы защитников Эльфрана, однако Отец Дружин вполне доверял их меткости. В руках Древнего Бога откуда‑то появилась здоровенная дубина; ею былой владыка Асгарда от души потчевал бестий, и острие штурмового клина чуть‑чуть притупилось, но остановить его так и не удалось. Место погибших тотчас же занимали новые, Орда могла соорудить примет и просто из трупов.

Принцесса же некоторое время безразлично наблюдала за происходящим. После своего неосторожного колдовства она погрузилась в полное оцепенение – не хватало сил даже на то, чтобы заплакать. Внутри, однако, клокотал настоящий котел страстей, и эта буря поглощала все силы. Эльтара не могла пошевелить ни рукой, ни ногой; она понимала, что теперь воистину стала самой страшной преступницей, потому что ее деяние повлекло смерть сородича, гибель воина, и, чтобы восполнить потерю, еще одной женщине Эльфрана предстояло уйти Вниз.

– Проклятье, все напрасно! – взревел Старый Хрофт, в очередной раз оказавшись рядом с грифоном Эльтары. Дубину Отца Дружин сплошь покрывала кровь – липкая кровь монстров. – Так их не остановить! Сейчас ударим по главарю!

Саойя не успела ответить – Слейпнир ринулся к земле.