И даже в агонии была какая-то толика облегчения. Это конец, отчаянно говорил он себе и рьяно благодарил судьбу. Наконец-то все закончится, все страдания и тьма. Он умрет прежде, чем его человечность полностью исчезнет. Наконец воцарится покой. И он, наверное, увидит своего парабатая.

Только вот с мыслью об Уилле пришла другая. Он думал о мягком прохладном воздухе у реки, о милом и серьезном лице, неизменном, словно его собственное сердце. Он знал, что сказал бы Уилл. Мог расслышать его, словно вуаль смерти между ними была сожжена и Уилл кричал ему на ухо. Джем, Джем. Джеймс Карстаирс. Ты не можешь оставить Тессу одну. Я знаю тебя лучше, чем ты себя сам. И всегда знал. Я знаю, ты никогда не сдашься. Держись, Джем.

Он бы не опорочил любовь, отпустив ее. В конце концов, он был готов терпеть любую боль, лишь бы не это. Он держался. Сквозь огонь и тьму.

И — что невероятно — выжил.

Джем, задыхаясь, проснулся. Он лежал в теплой постели с женой в объятиях.

Тесса все еще спала на белых простынях в маленькой выбеленной комнате домика, которую они снимали. Она что-то пробормотала — непонятный набор слов. Девушка говорила во сне, и каждый звук был успокаивающим. Больше века назад он задавался вопросом, каково это будет — проснуться рядом с Тессой. Он мечтал об этом.

И теперь знал, каково это.

Он не зашел, но дверь открыл. Внутри комната была узкой, словно тюремная камера, с голыми половицами и стенами, за исключением креста на крючке. Единственное помещение в Дюморте, которое Лили не переделала. Она снова спала в комнате Рафаэля.

Сейчас на ней красовалась кожаная куртка, также принадлежавшая Рафаэлю. Алек наблюдал, как она взъерошила свои ярко-розовые волосы, поцеловала крест на удачу и направилась на выход. Вампиры-христиане обожглись бы от креста, но Лили была буддисткой. Крест для нее ничего не значил, разве что только тот факт, что принадлежал Рафаэлю.

— Ты… — Алек прокашлялся. — Хочешь поговорить?

Лили закинула голову назад, чтобы посмотреть на него.

— О чувствах? А мы так делаем?

— Желательно нет, — это заставило ее улыбнуться. — Но можно.

— Не-а, — отозвалась она. — Лучше отправиться в путешествие и встретить кого-нибудь горячего! Где этот идиот Эллиот?

Она легко сбежала по лестнице в гостиную, и Алек поспешил за ней.

— Эллиот, оставляю тебя за главного в клане, — заговорила Лили. — Бэт, я украду твою девушку!

Тот покачал головой:

— Почему вампиры такие?

— Из-за административных процедур, — ухмыльнулась та. — Майя назначена главой Альянса, пока мы не вернемся.

— Я не хочу руководить кланом, — возопил Эллиот. — Пожалуйста, Джейс, стань вампиром и возглавь нас! Прошу!

— Раньше я по приходу сюда сражался за свою жизнь, — размышлял Эрондейл. — А теперь вокруг бархатные подушки и настойчивые предложения бессмертной красоты.

— Один крохотный укус, — уговаривал его Эллиот. — Тебе понравится.

— Никому не нравится, когда из них высасывают всю кровь, Эллиот, — строго произнес Алек.

Оба вампира заулыбались на замечание, а затем расстроились из-за сказанного.

— Ты думаешь так, потому что Саймон все сделал неправильно, — не согласилась Лили. — Я много раз ему говорила, что он все испортил.

— Ничего он не испортил, — пробормотал Джейс.

— Мне это не нравится. И говорить об этом больше я не намерен.