Наступила страшная тишина.

Она была сломана Лили, которая моргнула и сказала:

— Извините? Ты живешь в норе? Ты не в курсе, что Алек встречается с известным колдуном Магнусом Бэйном и не интересуется девушками каких-либо убеждений?

Раздался сильный шепот. Алек не думал, что все были ошеломлены этой информацией. Они были ошеломлены, что Лили сказала это, а ему не было стыдно.

— Давайте проясним этот вопрос. Это моя подруга Лили, глава Нью-Йоркского клана вампиров. — Алек положил руку на клинок Серафима, и шепот утих. — Подумай хорошенько, — сказал Алек, — о том, как ты хочешь о ней говорить. Или о Магнусе Бэйне.

Он чуть не сказал «о моем женихе», но это было неловкое слово. Однажды он сказал «Моя невеста» и почувствовал себя полным идиотом. Иногда он жаждал, с почти физической болью, просто сказать моему мужу, и пусть это будет правдой.

— Я здесь на задании, — продолжил Алек. — Я думал, что могу положиться на гостеприимство Института и моих коллег — сумеречных охотников. Я вижу, что был неправ.

Он обвел глазами комнату. Несколько мужчин не могли встретиться с ним взглядом.

— Какое задание? — потребовал Клив Брейкспир.

— То, которое требует осторожности.

Алек внимательно посмотрел на него, пока Клив Брейкспир не покраснел и отвернулся.

— Ты можешь остаться здесь, — неохотно согласился он. — Обитательница Нижнего Мира не может.

— Как будто я хочу, — усмехнулась Лили. — Я не остаюсь в местах, где декор не десять из десяти, а это место минус четырнадцать тысяч. Ладно, Алек, давай спланируем, где мы встретимся после того, как я найду хороший номер без окон. Хочешь ли ты…

— О чем ты вообще говоришь? — возмутился Алек. — Если здесь не будет тебя, я не останусь. Черт бы побрал это место. Я собираюсь поехать с тобой.

Лицо Лили смягчилось на мгновение. Затем она похлопала его по руке и сказала:

— Конечно, это так.

Она презрительно принюхалась и повернулась на каблуках. Клив метнулся к ней.

— У меня есть несколько вопросов к тебе, житель Нижнего Мира.

Алек поймал его за руку, шагнув перед Лили.

— Ты уверен насчет этого?

Они были в меньшинстве, но Алек был сын Инквизитора, парабатай Джейса Эрондейла. Он был защищен так, как многие другие не были. Это означало, что он должен был использовать все, что у него было, для тех, у кого не было защиты.

Спустя долгое время, Брейкспир отступил назад.

Алек хотел бы, чтобы он мог придумать что-то действительно дерзкое перед уходом, но это не его специальность. Они с Лили только что ушли, Хоакин последовал за ними.

— Клянусь Ангелом, — сказал Хоакин. — Я не ожидал этого… я не думал… мне очень жаль.

— Это не первый Институт, в котором мне не рады, — сказал Алек.

Особенно если он был с Магнусом. Это случалось не часто, но несколько Институтов до сих пор пытались разделить их или дали понять, что они не должны быть вместе. Алек всегда ясно давал понять, что он об этом думает.

— Мне очень жаль, — беспомощно повторил Хоакин.

Алек кивнул ему, затем Алек и Лили отправились в ночь. Алек стоял с разрушенным зданием за спиной и глубоко вдохнул.

— Сумеречные охотники — это мусор, — объявила Лили.

Алек бросил на нее взгляд.

— За исключением присутствующих. И Джема, — сказала Лили. — Я ужасно провожу время в Буэнос-Айресе, и я не ем, но я в настроении для вкусной миски Джембалайи.