— Он женат! — снова указал Алек.

— Пожалуйста, перестань напоминать мне. От нее пахнет книгами. Я могу быть бессмертной, но жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на чтение. — Лили на мгновение замолчала, а затем тихо добавила: — Рафаэлю она нравилась. Они с Рагнаром Феллом и Рафаэлем проводили небольшие собрания и рассказывали друг другу секреты.

Алек понял напряжение в ее голосе. Лили тоже немного настороженно относилась к Магнусу: к любому не из её клана, кого, возможно, любил Рафаэль Сантьяго.

— Я сказал Джему, что мы встретимся за пределами Теневого рынка, — сказал Алек, фактически отвлекая Лили. — Мы можем просто нести наши сумки, пока не найдем, где остановиться. А пока давай посмотрим на это место, над чем работает Буэнос-Айресский институт, куда могу зайти только я.

Алек часто ходил на Нью-Йоркский Теневой рынок на Канал-стрит с Магнусом и Максом, но первый раз на новом Теневом рынке в качестве сумеречного охотника может быть сложно.

Теневой рынок Буэнос-Айреса выглядел более чем сложно. На каждой доске висела колючая проволока. Гладкая обесцвеченная солнцем древесина и огрызки колючей проволоки были непроницаемым участком серебра. Перед ними была большая металлическая дверь, больше подходящая для тюрьмы, чем для рынка, и глаза оборотня сияли за металлической решеткой. Он что-то рявкнул им.

— Он сказал: «никаких сумеречных охотников», — весело перевела Лили.

Позади них стояла очередь из обитателей нижнего мира, которые смотрели и бормотали. Алек почувствовал тень старого дискомфорта от того, что был в центре внимания, и внезапное засомневался в информации, предоставленной Джемом.

— Я Алек Лайтвуд — сказал он. — Я слышал, что мне разрешили войти.

За его спиной промелькнуло волнение, короткое молчание, а затем поспешность разного рода шепотов, как будто он прислушивался к повороту прилива.

— Ты можешь быть еще одним лживым Нефилимом, — прорычал оборотень, переходя на английский. — Ты можешь доказать, что ты Алек Лайтвуд?

Алек сказал:

— Я могу.

Он вынул руки из карманов и поднес правую к решетке, чтобы оборотень мог ясно видеть ее: шрам на коже, мозоли от лука, темные линии его руны ясновидения, и освещаемую лунным светом яркую полосу его семейного кольца с его выгравированным рисунком пламени.

Еще одна пара глаз появилась за решеткой, это глаза фейри, зеленые и глубокие, как лесистые озера, с маленькими зрачками. Она мягко сказала что-то на испанском.

— Она говорит, что магия в твоем кольце очень сильна, — сообщила Лили из-за его плеча. — Слишком сильна. Она говорит, что такая сила исходит из самого сердца ада.

Алек знал, что это правда. Это кольцо было не просто зачаровано: магия защиты и отклонения, магия управления его стрелами и лезвиями — заклинание за заклинанием, вся сила по команде Магнуса вылилась в металл. Было все, о чем Магнус мог думать, чтобы защитить Алека, и гарантировать, что Алек вернется домой в целости и сохранности. Но самое главное было выражение лица Магнуса, когда он отдал заколдованное кольцо Алеку и сказал, что верит, что однажды они поженятся.

— Я знаю, откуда исходит такая сила. — Алек повысил голос, чтобы вся журчащая толпа могла его слышать. — Меня зовут Алек Лайтвуд. Магнус Бэйн сделал это кольцо для меня.

Охранник-оборотень открыл дверь на Теневой рынок.

Алек и Лили вошли в туннель из колючей проволоки. Алек мог слышать звуки и мельком видеть огни рынка, но туннель разделялся в двух направлениях. Охранник повел их влево, подальше от света и звука, в барак, окруженный палатами и металлом.