-  Она потребует, чтобы я передал приказ в письменном виде, - задумчиво произнёс д'Ожерон. - Эта бумага свяжет меня по рукам и ногам.

    -  Не беспокойтесь, месье Бертран. Мой человек позаботится, чтобы от этого приказа не осталось даже пепла…

    -  Догадываюсь, о чём они там базарят, - тихонечко хмыкнула Галка, когда Влад любезно проводил её до штормтрапа.

    -  Я боюсь, что мой шеф начнёт оригинальничать, - в тон ей ответил Влад. - Но на этот случай сигнализация прежняя. Если всё по плану - я в тёмном камзоле. Если нет - в светлом… И… как там мои?

    -  В порядке, - Галка улыбнулась. - Исабель тебе привет передавала. Да, кстати, когда начнётся , ты тихо намекни шефу, чтобы он непременно взял тебя с собой. Иначе я даже разговаривать с ним не стану.

    -  Сам догадается, - Влад подал ей руку, чтобы «сестре» было удобнее перелезать через фальшборт. - Ну, с Богом.

    -  С Богом, - эхом отозвалась Галка.

    Дальнейшее было понятно без лишних комментариев: ей наверняка прикажут атаковать город. Ведь к мирному варианту она присовокупила заранее невыполнимое условие: изгнание Вест-Индской компании. Да и не заинтересованы господа губернаторы в мире. Ведь для фирмы с «крышей» в Версале это означает разорение. Они уже стояли на грани банкротства, когда им на голову свалился такой шикарный приз - Сен-Доменг. И если бы мадам вице-губернатор не совала палки в колёса, так вообще можно было бы жить припеваючи. Правда, недолго. Если бы колонисты не нашли поддержки со стороны пиратского флота, они бы начали покидать Сен-Доменг, ослабляя позиции Франции в Мэйне. И компании так или иначе пришёл бы конец. Но то ли директора этого не понимали, то ли надеялись удержать колонистов, чуть ли не цепями приковав их к этой земле…

    "Завтра всё решится: жить или умереть".

    16

    Рассвет четырнадцатого февраля эскадра встретила лёжа в дрейфе в виду Сен-Доменга. Ветер всю обратную дорогу был попутным, но начинать войну с такой сильной крепостью ночью не решился бы ни один более-менее стоящий флотоводец того времени. Не стала «выпендриваться» и Галка, приказав дожидаться восхода солнца. А с восходом стало ясно, что опасения господ губернаторов оправдались на двести процентов.

    Первые солнечные лучи осветили флаг, плескавшийся над фортом…

    -  Чёрт побери, что это за флаг? - оторопело спросил де Баас, протирая кружевной манжетой окуляр подзорной трубы: на миг ему подумалось, что изменило зрение. Он так и остался на борту «Экюеля» - побоялся сюрпризов, которые теоретически могла преподнести пиратка.

    -  Три вертикальные полосы - чёрная у древка, белая посредине, красная, - д'Ожерон же был на удивление спокоен. - Боюсь, сударь, мы с вами влипли в крайне неприятную историю.

    -  Боюсь, что это ненадолго, - зло процедил де Баас. - Пишите приказ и отправляйте его мадам Спарроу.

    Д'Ожерон как-то странно на него посмотрел, но смолчал. Он достаточно хорошо знал Галку, чтобы понимать: без её участия тут явно не обошлось. Эта дама так не любит Вест-Индскую компанию? Бог с ней, с компанией. Можно было бы прожить и без неё. Но незнакомый флаг означал что угодно, только не верноподданнические чувства колонистов по отношению к королю Франции. Доигрались, называется…

    -  Я могу написать десять приказов, сударь, но не могу поручиться, что мадам Спарроу послушно пойдёт расстреливать бунтовщиков, - проговорил он.