Я смотрю в камеру и ору — громко, оскорбленно и зло. Рефрен песни отражает мои чувства.

— К черту твою любовь! Хватит врать!

Она выключает кнопку записи и песню. В комнате вдруг становится тихо.

— Молодец, — говорит Мириам. — Сейчас мы пойдем наверх и… Ох!

Она смотрит на часы.

— Извини. Поздно. Пойду заберу Рики.

Она быстро целует меня в щеку.

— Ты не обиделся?

— Нет, — отвечаю я вполне искренно.

Она показывает на камеру.

— Поиграй с ней, если хочешь.

— Нет, — говорю я твердо. — Это не по мне.

— Бедный Бирс, — говорит она и поднимается по ступенькам к гаражу. Вскоре я слышу громкий треск двигателя, и автомобиль с шумом выезжает на дорогу.

Стэп осторожно смотрит на меня и говорит:

— Через сорок минут после твоего звонка они были мертвы. Это были не мы. Не думаю, чтобы это был Маккендрик. Это был ты, Солера и Тони Моллой. Вы сделали это в клубе и в доме Мэй Лун. Вы пытались всех нас кинуть.

Мне показалось это интересным. Не то, что он говорил, но отсутствие паузы. Мне казалось, что я вышел из разговора на добрые пять минут. Для него все это случилось за мгновение. Должно быть, тюремные наркотики выкидывают со мной такие чудеса.

— В тот день я был на дежурстве, — спокойно говорю я.

— Вроде бы так. Мы проверяли. Ты работал под прикрытием. Несколько недель. Был один. Мог делать все что угодно.

Я прикрыл глаза и увидел Мириам, склонившуюся над магнитофоном. Она нажимает на кнопки, присоединяет провода, делает что-то непонятное, копирует записи — слова, картинки, звуки… Во всем этом я не разбирался.

— Мне нравятся технические новинки, — говорила она.

Я подошел к столу, нагнулся, нашел ящик. Со стороны его не было видно. В нашем доме столько мест, в которые можно что-то спрятать, а у агентов не было воображения, чтобы найти это. Кассета до сих пор лежала там, в картонной коробке. Я включил видеомагнитофон. Интересно, заработают ли эти вещи спустя двадцать лет. Вставил кассету в пыльную прорезь. Прошла минута, прежде чем что-то появилось на экране. Картинка была грубой. Вероятно, от пыли. Но я нашел то, что нужно.

Рики, мертвый Рики пел песенку из сериала «Улица Сезам».

Бедный ребенок не выглядел веселым. Сейчас, спустя двадцать три года, я увидел в его лице то, чего не замечал тогда, а ведь должен был. Несчастье. Неловкость. Страх.

Мой пленник завозился, спутанный веревками. Он был взволнован.

Я обнаружил, что плачу. Утер глаза рукавом рубашки, принадлежавшей мужу Сюзанны.

— Извини, — сказал я. — Не та запись.

Нажал на кнопку, отключил магнитофон и пошел наверх.

— Что-то случилось? — спросила Элис.

Я не ответил. Без Имени вскочил в фургон и сел за руль. Мы сидели впереди. Подельники болтались сзади. Автомобиль пропах ресторанными запахами.

— С ним все в порядке, — заявил Без Имени. — Я за ним наблюдаю. Этот человек ведет себя как надо.

Мы ехали по деловому району, центру Вестмонта. Высокие офисные здания, серые люди на серых тротуарах.

Я взглянул на Элис и сказал:

— Я продолжаю вспоминать. Так уж на меня дом действует.

Она осторожно взяла меня за руку. Я посмотрел ей в лицо: интересно, когда я узнаю, в чем она меня обманывает?

— Он тебе что-нибудь рассказал?

— Да так, ничего особенного.

Ложь, оказывается, заразительна.

Через несколько минут Без Имени остановил фургон возле склада.