Опасаясь сразу быть отвергнутой, Мария выработала новую стратегию уговоров. Вместо того чтобы срывать с себя одежды и бросаться на него, она развлекает его легкой и непринужденной беседой; она говорит быстро, а он слушает, потому что с тех пор как он вновь открыл свой бесцветный левый глаз, ему видятся непонятные вещи, которые ему необходимо понять. Как будто бы два его глаза смотрят в слегка отличающиеся друг от друга миры или, скорее, видят две версии одного и того же мира, — они похожи, но существуют совершенно раздельно. У него двоится в глазах, его преследуют головные боли.

Теперь твои глаза открылись, мурлычет Мария, массируя ему виски. Он позволяет ей делать это. Теперь я могу запросто приходить к тебе, когда захочу, это намного легче. Твой глаз знает, он всё помнит. Ворли, «Вселенский танцор», наша жизнь в другом мире. Эти места похожи на мечту, et cetera, но ты был там, — и тому подобное. Я знаю, что тебе нелегко. Пока тебе нужно жить здесь. Я понимаю. Тебе нужно вычеркнуть из памяти некоторые вещи, чтобы сохранить способность существовать, — и всё в том же духе. Что же касается ее, то она тебя не заслуживает, но даже это я могу стерпеть. Я никогда не покину тебя. Это то, для чего ты ниспослан сюда. Ты проскользнул в чрево матери и спрятался за своим мертвым братом, а они подумали, что ты принадлежишь им. Но твои песни изменят этот мир. Такова твоя судьба. Ты откроешь им глаза, и они последуют за тобой к свету, et cetera et cetera. Настало время блистать. Все твои мечты вот-вот исполнятся. Увидишь, как они воссияют.

Неужели это возможно, неужто этот, другой, мир действительно существует, удивляется он.

И если он существует, думает он про себя, разве нельзя допустить, что и в том, другом, мире эта странная девушка безумна?

Ее визиты в его спальню вынужденно коротки. Он слаб, он выздоравливает медленно, его не часто оставляют одного. Она говорит быстро, продолжает подавлять свою страсть, пытаясь произвести впечатление умной и образованной особы, достойной его любви.

Миры вошли в конфликт, говорит она ему. Твой правый глаз и левый глаз смотрят в разные варианты одного и того же, и так далее. В такой момент грань между хорошим и плохим размывается. Я сама воздерживаюсь от того, чтобы судить, что правильно, а что нет, и живу, согласно своим глубинным потребностям, et cetera.

Он закрывает левый глаз, так, для эксперимента. Мария исчезает, как будто бы кто-то щелкнул выключателем.

Во время следующего визита она жалуется, что он прогнал ее слишком резко, настаивает, чтобы в дальнейшем он проявлял к ней больше уважения. Я здесь для тебя, я готова для тебя на всё, говорит она, но мне не нравится, когда со мной обращаются подобным образом, — и всё в том же духе. Просто будь немножко повежливее.

Больше всего ей нравится говорить о землетрясениях. Их будет все больше и больше, пророчествует она. Они были всегда, отвечает Ормус. Да, соглашается она, но это другое. Это столкновение двух миров. Только один из них выживет, et cetera. В конце концов этот мир рассыплется, рухнет, et cetera, и мы будем дома вместе навсегда, и я сделаю тебя безумно счастливым, et cetera et cetera, как ты уже должен был понять.

Когда она не с ним, говорит Мария, она посещает зоны прошлых и нынешних землетрясений — в Китае, Северной Калифорнии, Японии, Таджикистане и в других местах, везде, где ткань земной поверхности вызывает сомнения. Ормусу кажется, что в этом хобби есть некая извращенность, как и в той поэтичности, с которой она описывает эти страшные трагедии. Она говорит, что земля начинает петь и раскачивать дома людей, как колыбели. Пульсирующая колыбельная песня земли, не умиротворяющая, а полная буйства, прельщает человеческие существа и их творения не сном, а смертью. Она много путешествовала по Турции, побывала в отдаленных ее уголках — Точангри, Ван, — и Индия тоже заинтересовала ее: опустошение Дхарамсалы и Паламура в начале века, чудесное спасение в Симле леди Керзон, жены вице-короля Индии, которую едва не убило упавшей каминной трубой в ее собственной спальне; Мунгхерское землетрясение 1934 года, когда грязь вперемешку с серой и водой, пузырясь, хлынула из огромных скважин, как доказательство существования ада, и местные власти наняли «Летающий цирк капитана Барнарда» для осмотра района бедствия и оценки ущерба.