|
Первое – отменяются все налоги; второе – отменяется воинская повинность»?.. А? Что бы вы сказали, чертовы землеробы? Эффект получился необычайный: Делом, Фуан, Клу, Бекю разинули рты, вытаращили глаза; Леке выронил газету; Урдекен, который собрался уходить, вернулся в кабак; Бюто, забыв о Франсуазе, присел к столу. Все повернулись к этому оборванцу, к этому бродяге, наводящему ужас на деревни, живущему воровством и вымогательством. На прошлой неделе его выгнали из Бордери, куда он явился в сумерки, как привидение. Поэтому он приютился пока у Иисуса Христа, чтобы, может быть, на следующий же день опять исчезнуть. – Ага! Я вижу, что задел вас за живое! – весело продолжал он. – Да, черт побери! – признался Бюто. – Подумать только, я еще вчера отнес деньги сборщику! Этому конца не видно, дерут с нас последнюю шкуру! – И не отдавать им больше своих парней, эх, важно! – воскликнул Делом. – Я то вызволил своего Ненесса и знаю, чего это стоит. – Да, – прибавил Фуан, – а если вам нечем платить, у вас отбирают ваших сыновей и убивают их. Леруа тряхнул головой и торжествующе засмеялся. – Вот видишь, – сказал он Иисусу Христу, – они не так уж глупы, эти чертовы землеробы! Потом, обратившись к крестьянам, он прибавил: – Нам кричат, будто вы отстаиваете все старое и не дадите нам действовать… Да, вы действительно отстаиваете, но вы отстаиваете свои интересы, не правда ли? Вы позволите нам действовать и еще сами поможете сделать все, что принесет вам барыш. Ведь чтобы сохранить при себе ваши денежки и ваших детей, вы готовы на что угодно!.. Иначе вы были бы круглыми болванами! Все перестали пить; на грубоватых лицах появилось смущенное выражение. Леруа продолжал, усмехаясь, заранее предвкушая эффект, который произведут его слова: – Вот потому я и спокоен. Я то ведь знаю вас с тех пор, как вы стали гнать меня камнями от ваших дверей… Как сказал этот толстяк, вы будете с нами, с красными, с социалистами, когда Тюильри окажется в наших руках. – Ну нет, это уж дудки! – воскликнули разом Бюто, Делом и другие. Внимательно слушавший Урдекен пожал плечами. – Даром глотку дерете, приятель! Но Пушка улыбался с непоколебимой убежденностью верующего. Прислонившись спиной к стене, он почесывал о нее то одно, то другое плечо, блаженно покачиваясь из стороны в сторону. Он принялся объяснять суть всего дела, суть этой революции, слух о которой передавался с фермы на ферму и, оставаясь загадочным и непонятным, приводил в ужас хозяев и слуг. Прежде всего парижские товарищи захватят власть. Это, пожалуй, произойдет довольно просто; и расстрелять придется меньше народа, чем думают; вся махина развалится сама собой: до того она прогнила. Затем, придя к власти, они в тот же день уничтожат ренту, завладеют крупными состояниями, так что все деньги, все орудия труда перейдут в руки нации. Тогда то будет создано новое общество – это огромное финансовое, промышленное, торговое объединение, – будет организовано разумное распределение труда и жизненных благ. В деревнях дело пойдет еще проще. Начнут с экспроприации земельной собственности, отберут землю… – Попробуйте! – снова перебил Урдекен. – Вас встретят вилами, ни один мелкий собственник не позволит вам взять ни горсти. – А разве я сказал, что мы будем мучить бедных? – ответил Пушка насмешливо. – Нужно быть круглыми дураками, чтобы ссориться с мелкотой… Нет, нет, горемыкам, которые выбиваются из сил, ковыряясь на своем клочке, оставят их землю… Отнимут только имения в двести гектаров, отберут землю у жирных господ вроде вас, ради наживы выжимающих все соки из батраков… Ей богу, не думаю, чтобы ваши соседи пришли с вилами защищать вас. Они будут очень довольны! Макрон расхохотался, как будто находил эту шутку очень забавной. |
