Им отказали из-за ареста Мартина, это очевидно, подумала Памела и выпила еще. Комиссию можно понять, но Мартин невиновен, его могут выпустить в любую минуту, и от понимания этого факта все ощущалось как одна чудовищная несправедливость.

27

Памела дрожащими руками налила себе еще водки и осушила стаканчик в два глотка, отчего язык и небо на время потеряли чувствительность.

Она со стуком поставила бутылку и стаканчик на стол и снова села.

От водки жгло в желудке, взгляд уже слегка расфокусировался.

Сосредоточившись, Памела перечитала письмо об отказе, отыскала соответствующие статьи Закона «О социальной службе» и Правил и общих рекомендаций Управления здравоохранения и соцобеспечения. Наверняка решение комиссии можно оспорить в административном суде.

Памела допила оставшуюся в стакане водку и позвонила Мии.

— Здравствуй, Мия, это Памела…

— Подождите, — перебила Мия и заговорила с кем-то еще: — Слушай, прекрати, мне надо ответить… Ну-ну, сам ты… Алло.

— Что там?

— Да Понтус. Стоит под окном и поет, — радостно объяснила Мия.

— Я видела фотографию в Инстаграме — он очень симпатичный. — Памела сама услышала, что язык у нее слегка заплетается.

— Знаю, мне полагается в него влюбиться, — вздохнула Мия.

Памела обернулась к окну и взглянула на парк. Там загорали, лежа на лужайке, взрослые, дети играли вокруг маленького бассейна.

— Я должна тебе кое-что сказать, прежде чем ты услышишь это от кого-то еще. — Памела постаралась собраться с мыслями. — Мия, социальная служба отказала мне.

— Понятно.

— Но отказала необоснованно, и я буду обжаловать отказ. Еще ничего не решено окончательно, ты не думай.

— Я поняла, — тихо сказала Мия.

В трубке стало тихо. Свободной рукой Памела открутила крышечку бутылки, крышечку положила на стол и начала наливать водку, однако остановилась: послышалось бульканье. Памела выпила то немногое, что налилось в стакан, поколебалась и хлебнула прямо из бутылки.

— Все устроится, я обещаю, — прошептала она.

— Мало ли кто что обещает, — вяло сказала Мия.

— Все это — просто дурацкое недоразумение. Полиция считает, что Мартин замешан в убийстве.

— Погодите. Это про него везде пишут?

— Но он не убивал, это просто дурацкое недоразумение, — повторила Памела. — Честное слово. Ты же сама знаешь, полицейские иногда ошибаются. Знаешь ведь?

— Мне пора.

— Мия, ты можешь звонить мне, когда…

В трубке раздался щелчок. Памела замолчала, поняв, что разговор окончен. Она поднялась на неверные ноги, прихватила с собой бутылку. В спальне поставила ее на столик и улеглась в кровать.

Мартин наверняка не заявил о своих правах, не потребовал адвоката. Полицейские хитростью заставили его признаться в преступлении, показали ему фотографии, хотя он даже не понимал, о чем речь.

Памела потянулась за бутылкой, выпила еще. Желудок попытался извергнуть спирт, но Памела сдержалась и постаралась дышать медленнее.

Она сомневалась, что закон вообще разрешает допрашивать психически больного человека, если на допросе не присутствует психиатр.

Памела села в кровати, взяла телефон, полистала список контактов и стала слушать гудки.

— Деннис Кранц.

— Привет, — сказала Памела.

— Что там с Мартином?

Памела, изо всех сил стараясь не глотать слоги и слова, стала рассказывать про рисунок, сделанный Мартином, и о том, что произошло после.