Были здесь и персонажи кухонных ночных сеансов — Павел Васильевич Бородкин и Григорий Исакович Абрамзон. Обсуждая что-то между собой, чувствовалось, что пребывали они в хорошем расположении духа. Абрамзон, как всегда, дымил, иногда сотрясаясь от смеха своим крупным расплывшимся телом. А рядом с ними, в окружении остальной команды, оживленно рассказывал очередной анекдот о неверной жене и недотепе-муже герой-любовник и заместитель Орлова по коммерческим вопросам Федор Александрович Кружков. Он сделал глуповато-наивное выражение лица, изображая мужской персонаж, и в соответствии с текстом исполняемой роли оживленно жестикулировал руками. А напротив него вместе с остальными на эту маленькую комедию вполне правдоподобно смеялся другой персонаж сеансов — заместитель Орлова и непробиваемый холостяк Александр Петрович Конурин. В быту, как оказывается, просто «Сашок».

Чуть в сторонке от скучковавшихся начальников через блестящий турникет струились работники завода, бросая неоднозначные взгляды на высокую заводскую «знать». А перед самым входом с озабоченным лицом нервно переминался начальник охраны, готовый первым известить «отца родного» о порядке и здоровье его «имения», покинутого им на недолгие выходные дни.

Но вот подкатила черная «Волга», и из нее вышел «король процессии».

Ожидавшие люди заволновались, посерьезнели лицами и, слившись в одну напружиненную массу, мгновенно переместились поближе к входным стеклянным дверям. Руководитель охраны сделал два шага вперед и, приложив к фуражке с малиновым околышем руку, начал чеканить слова:

— Товарищ генеральный директор, за время вашего отсутствия на охраняемом мною объекте никаких нарушений не произошло…

Это было уже хорошим запевом ко всем дальнейшим событиям, потому как на таком крупном предприятии бывало всякое. И что только ни предпринимали, как ни следили, но не проходило почти ни одной недели, чтобы в этом обширном хозяйстве чего-то неприятного да не случилось. О самых громких, как говорится, из ряда вон происшествиях независимо от дня недели и времени суток директор всегда извещался самолично. И тогда для некоторых начальничков рангом пониже наступали черные дни ожидания и волнительного томления, грозившие принести или серьезное взыскание, или даже потерю работы.

Но сегодня горизонт был чист, и на бесстрастном лице Орлова обозначилось слабое удовлетворение.

— Ты, наверное, обманываешь меня? — сказал он, глядя рассеянно на докладчика. — Такого быть не может, чтобы на этой кухне да совсем ничего и не произошло…

От неожиданности на какое-то время начальник охраны пришел в замешательство и густо покраснел лицом. Глаза его растерянно забегали, а встречающая толпа мгновенно насторожилась. «Неужели на самом деле что-то случилось, и директор об этом знает, а остальные нет?.. Но если бы были какие-то неприятные симптомы, они бы уж наверняка разведали чуть раньше и смогли, как всегда, подготовиться к приезду Орлова. Странно… но сегодня никакой негативной информации никому ни от кого не поступало. Тогда в чем же дело?»

После непродолжительной паузы сбитый с толку руководитель охраны наконец-то смущенно произнес:

— Да нет… честное слово, Лев Петрович… ничего не случилось…

Бесстрастие и напускная строгость тут же слетели с лица генерального, и он, поиграв губами и улыбнувшись, протянул охраннику для пожатия руку:

— Ну, и ладно, ну и славненько… Раз все-таки ничего не произошло, и ты с самого утра не попортил директору кровь… значит, получишь за хорошую работу не иначе, как… выговор… — У всех присутствующих в глазах промелькнуло недоумение. — Нет, наверно, я все же… перепутал, — глянул он более приветливо на остальных участников обхода, — это, по-моему, все же называется благодарностью… Так или нет, Павел Васильевич? — обратился он скороговоркой к Бородкину.