Путница спешилась, кинула поводья коней на ветки малины, покрутила головой, подергивая свисающие кончики платка. Никто к ней не выходил, никто не привечал, ни о чем не спрашивал. Тогда она сама двинулась к пещере, пригнулась, входя под закопченный свод.

    Поперек пути, почти под самый потолок, оказались натянуты пологи. Два - сшитые из сыромятных пятнистых козьих шкур. Третьим, самым дальним пологом служила мягкая кошма, сразу за которой открывалось обширное логово. Потолок его находился на уровне пещеры, а к полу, что темнел на глубине добрых пяти саженей, вела вдоль стены длинная пологая лестница. Здесь пахло едким дымом, сосновой смолой и чем-то чуть сладковатым, дрожжевым, как от кадушки со сдобным тестом.

    Освещалось помещение не свечами или факелами, а продолговатым камнем с сажень длиной и локоть в толщину, вмурованным в стену на высоте в полтора роста. Свет был слаб - при взгляде на колдовской валун глаза не испытывали никакого неудобства, - но благодаря ему в пещере царила не полная мгла, а слабый полумрак, в котором различались и ступени лестницы, и длинный стол внизу, возле которого стояли две грубо сбитые скамьи. Чуть дальше тянулись многочисленные ниши с туесками, кувшинами, баклажками, торбами, кожаными мешочками. Обложенный валунами очаг с рогатками для вертела располагался между двумя высокими кучами хвороста и сухих осенних листьев, и в нем еще тлели бурыми огоньками недогоревшие угли.

    В конце лестницы гостью ветретили два деревянных идола высотой по пояс, их рты были испачканы чем-то темным. Женщина охнула, испуганно перекрестилась - и в тот же миг груда листьев зашевелилась, из нее появилась голова с вытянутым лицом и редкими седыми волосами на макушке.

    -  Что же ты непокойна так, боярыня? - прошептали бесцветные губы. - Коли пришла к богам исконным, отчего пришлых демонов знаками своими привечаешь?

    -  Я… - Женщина попятилась, уперлась спиной в стену. - Я… я пришла за помощью, колдун… За исцелением…

    -  Вот вы каковы, неблагодарные смертные, - вздохнул хозяин пещеры. - Коли жертвы приносить - в святилища с золотыми куполами ступаете, а как занедужили - враз к кровным богам бежите? Отчего же так, боярыня? Пришлым богам бы и кланялись… Отвернись.

    Гостья послушно отвернулась к стене, вскинула ко лбу руку, но спохватилась, опустила. Жалобно пролепетала в сухую глину:

    -  Я молилась, колдун. И жертвовала, и молилась истово, и постилась, и милостыню раздавала. Ничто не помогает…

    -  Колдун… - за самой спиной услышала она и испуганно развернулась.

    Хозяин пещеры оказался стариком невысоким - едва доставал ей до подбородка, - безусым и безбородым, с белым морщинистым лицом. На плечах его лежал серый суконный балахон, подвязанный кожаным ремешком с двумя ножами и вышитым кисетом, над ремешком не очень сильно, но заметно выпирало брюшко.

    -  Колдун… Слов иных не знаешь, боярыня? Молвила бы «волхв» - ведомо тебе сие слово? Али на худой конец ведуном бы нарекла. Небось, мудрецами токмо пришлых жрецов чтишь?

    -  Прости… Лютобор, - нашлась гостья. - Мудрый Лютобор…

    -  И то складно, - похвалил колдун, вытянул руку и провел ладонью женщине от лба до низа живота. Та попыталась отпрянуть, но уперлась спиной в стену. - Рот открой, страдалица.

    Гостья открыла было рот, но тут же спохватилась, захлопнула его, вскинула сжатые пальцы ко лбу - и опять в последний миг опомнилась и остановила руку.