— Ты, что ли, ложу арендовал? — подойдя к Радиму, который лениво, в пол оборота наблюдал за ним, поинтересовался гость.

Вяземский в изумлении приподнял бровь, давно он не сталкивался с подобным.

— В общем, так, — произнес боров, доставая пачку пятитысячных купюр и швыряя две на диван перед Диким, — у меня свидание, и мне нужен этот столик. Так что, бери деньги, дождись внизу свою подругу, или кого ты ждешь, и валите, куда хотите. Можете тут, в зале, посидеть, можете в другое место пойти, но эту ложу вы освободите.

Радим улыбнулся.

— С кем имею честь разговаривать?

— Борец я, — оскалился боров. — Слышал небось.

— Слышал, — кивнул Вяземский. Еще полгода назад он бы просто ушел, не желая связываться с этим кадром, но сейчас все поменялось, никакого страха, перед этим громилой. — И понтов у тебя больше, чем силы. Ты не на того наехал. Знаю я, что ты ларечников да шаурмичные крышуешь, тех еще, кто не догадались от тебя уйти под крылышко к ментам. Человек семь на тебя горбатятся, так, бычки молодые, безмозглые. Кто был поумнее, уже свалили.

Глаза борова налились кровью, шея вспотела, здоровенные кулаки сжились.

— Ты бессмертный? — процедил он вопрос сквозь зубы.

— Ты ничего более банального придумать не мог? — Радим взял деньги, которые швырнул ему собеседник, и встал напротив Борца. — Вот что, Горлов Борис Георгиевич, ты не на того наехал. Не ищи себе проблем, иначе твои бычки тебя не защитят, иди себе по здорову, поищи другой кабак. У меня свидание с очень красивой женщиной, и я не хочу начинать этот вечер с драки или еще чего-то в этом роде.

— Пополам сломаю. Живи, оборачиваясь, — процедил Борец и, развернувшись, направился к лестнице.

— Деньги свои забери, — бросил в здоровенную спину Радим, — я в состоянии свой ужин оплатить.

— Оставь, бабе своей отдашь, пригодятся, будет, что врачам сунуть, когда тебя через трубочку станут кормить и утки убирать.

Скатившись вниз, Борец подошел к группе каких-то мужиков и, что-то сказав, пару раз указал наверх, после чего развернулся и потопал к выходу. Остальные тронулись следом.

Тут же, словно почуяв, что гроза миновала, появилась миловидная официантка с минералкой. Радим улыбнулся и кинул деньги Борца на поднос.

— Это вам, просто так, тот большой шумный господин велел передать.

— Вы бы теперь осторожней ходили, — убирая деньги в карман, зашептала девушка. — Никита случайно пиджак ему залил, так потом три месяца в гипсе прыгал, ему кто-то монтировкой ногу сломал, когда он домой шел.

— Спасибо, — подмигнул Радим.

— Вам спасибо, — ответила официантка, — завтра за квартиру платить, деньги пригодятся. А вот и ваша спутница.

Но Радим и так уже заметил поднимающуюся по лесенке Ольгу. Она умела произвести впечатление — черное платье-комбинация, этакая вариация на тему более закрытой ночной сорочки, открытые плечи, смелый вырез спереди и, наверняка, вдвое больший сзади, но Ольге Бушуевой было, что показать.

Радим поднялся и три шага дошел до лестницы, подавая ей руку. Та благосклонно кивнула и вложила свои пальцы в его ладонь, которые он галантно поцеловал. Сегодня она обошлась без косы, ее черные волосы были завиты в крупные кудри, которые красиво рассыпались по плечам.

Радим обвел взглядом зал, никто вроде не следил за ними, кроме одного человека, в уголке у барной стойки с бокалом в руке сидела Влада и сверлила спину Ольги ревнивым взглядом. Их взгляды встретились, и выражение на лице со злого сменилось на испуганное.

Вяземский укоризненно покачал головой и повел Бушуеву к столу.