|
Сижу, жду, понимаю, что дура. Знаю я этот столик уединенный, ужинала как-то там с друзьями. Сначала этот боров поднялся. Я удивилась. Потом он скатился, злющий, шея красная. А вот потом брюнетку увидела, сразу поняла, что это она. У меня пелена на глаза упала. Хотела встать, подойти, но ноги отказали, трясет всю. Она наверх поднялась, и тут ты появился. Как тебя увидела, отпустило. А потом ты меня заметил в глаза пострел, сердце в пятки ухнуло. Ты ее увел, а я на полусогнутых домой. Голова разболелась, руки руль стиснули так, что думала, вырву с корнем, чуть в аварию не попала, вовремя крутанула, к обочине прижалась, аварийку включила. Сидела час, курила, пока не успокоилась. Стыдно стало, хотя не понимаю я, чего стыдилась-то? Мы вроде с тобой, как вместе, а ты с другой ужинаешь. Я схожу с ума, Радим. Я понимаю, как выгляжу в твоих глазах, но ничего поделать не могу с собой. Мне нужен только ты, ты — мое спокойствие, мое счастье. Я без тебя не могу. Вообще не представляю, как прожила полгода. Хотя не жизнь это была, я жить начала только, когда с тобой увиделась.
И тут Вяземский понял, что, если сейчас не прекратить, это будет усугубляться, и чем дальше, тем хуже. Обычно в фильмах из таких людей получаются отличные маньяки, которые режут всех, с кем встречается объект их вождения. И тянуть нельзя. Руна сна, и вот девушка валится прямо ему на руки. Отнеся ее на диван, Радим прошелся по квартире, собрав все ее вещи. В пакет отправилась косметика из ванной, кое-какая одежда. Остановив женскую экспансию на свой дом и убрав следы ее пребывания, Радим открыл проход в квартиру Влады, на это у него ушло меньше трех минут, пригодился якорь на зеркале у нее в прихожей. Уложив девушку в кровать, он несколько минут смотрел на нее, после чего, вздохнув, принялся за дело. Прошерстить компьютер и ноутбук на предмет информации о нем, вычистить соцсети. К счастью, в последнее время он был не слишком активен. Убрав везде себя из друзей, Вяземский взялся за телефон. Тут было и проще, и сложнее. Почистить мессенджеры, где переписывались, удалить контакты и совместные фотки. Очень медленно, но Радим Вяземский исчезал из жизни Влады Зотовой, женщины, которая его любила, но эта любовь оказалась для него слишком сильной и безумной. И решение, которое он нашел в такси, казалось ему самым лучшим. Если она его не вспомнит, значит, и мании не будет. Пройдясь поиском на предмет упоминания его имени и фамилии во всех чатах, к счастью, редкие, он подчистил пару обсуждений с подругами. Последним он убрал с обоев рабочего экрана их совместное фото. Посмотрев на спящую девушку, Радим с грустью улыбнулся и, раздев ее, уложил кровать. — Прощай, милая, с тобой было здорово, особенно секс, но с головой у тебя беда, а мне это не нужно. Начертив на лбу руну памяти, он вписал в нее число дней, которые Владе Зотовой требовалось забыть. Теперь она больше не вспомнит ни его, ни туалетного убийцу. Плохо, конечно, шрам на шее не убрать, он вызовет вопросы, но они не приведут ни к чему. Жаль, сил у Радима маловато, чтобы создать ложные воспоминания, не идти же на поклон к какой-нибудь из зеркальных ведьм, которые осели в Москве официально. Руна засветилась зеленым, потом сразу золотом. — Прощай, Влада, — тяжело вздохнув, прошептал Вяземский, провел пальцами по щеке девушки и, развернувшись, шагнул в зеркало. Пару дней надо будет понаблюдать за ней, издалека, все же провал в памяти сроком в полгода — это сильно. Но он знал, никакой гипноз, никакой мозгоправ не сможет вернуть то, что она забыла. Рассвет он встретил в стельку пьяным, сидя напротив распахнутого балкона, у его ног валялась пустая бутылка Чиваса. Два следующих дня он провел перед зеркалом, следя за Владой. Это было не сложно, та заперлась дома, приводя свою голову в порядок, вызвонила каких-то подруг, и они не нашли ничего лучше, чем отпаивать ее шампанским. Радим изумился тому, что его имя ни разу не всплыло в разговоре, похоже, эта парочка была про него не в курсе. |
