Смердов выпил — не хотел ее обидеть.

Кофе был слабый, она подала его в преогромных, ядовито-зеленого цвета бокалах, которые перед тем достала из серванта.

У нее оказался на удивление легкий характер.

За кофе он расспросил ее о том, что его на этот момент интересовало. Она доверчиво рассказала обо всем, что знала.

— Вокзальная милиция. Эта всю дорогу сюда ездит!

— Вокзальная?! — Смердов был удивлен.

— Ну! Всем надоели! Напрописывали кавказцев, теперь ищут…

— И как часто?

— В этом месяце раза три были. А сколько повесток прислали — это ведь уму непостижимо… Ты, может случится, позвонишь мне на работу? — спросила без перехода. — В кино сходим.

— Может…

Смердов погладил ее по лицу. У нее была атласная кожа.

Работала она кукольницей. В детской студии.

— А куда их потом девали, повестки?

— А так и лежат! В кухне.

Она принесла несколько штук — выцветших, мумифицированных угроз-приказов:

«Срочно явиться»… «Повторная»… «В случае неявки…»

Некоторые из повесток были датированы еще прошлой осенью.

Голицын оказался прав. Все было связано с прописанными в доме телохранителями Джабарова. Транспортная прокуратура вызывала их в качестве свидетелей. Вокзальная милиция пыталась исполнить постановление о принудительном приводе.

— А что кавказцы?

— Разве будут они тут жить?! Прописались и уехали.

Простились они сердечно.

На обратном пути по фабричному двору Смердов уже забыл о ней.

Прислушиваясь к равномерному оглушительному уханью в цехах, Смердов снова мысленно вернулся к своим делам. От него теперь зависело дать или нет согласие на предстоящую операцию.

К выстрелу, произведенному Субанеевым на перроне, все это вроде не имело отношения.

«Но только на первый взгляд!..»

Тревога не уходила.

«Кто-то же, однако, послал своего человека к магазину, чтобы выйти на Волокова! Но кто? Транспортная милиция? Транспортное КГБ?»

Машина все ждала его в переулке перед проходной. Водитель читал расстрепанную книгу — учебник. Он заочно учился в пушном.

— Поехали! — Смердов был уже в машине.

— В отделение?

— Если бы еще куда — я бы сказал!

Он сел сзади, широко откинулся на сиденье.

Водитель убрал учебник, включил радио.

«…Торжества коммунистических идей…»

До закрытия съезда и разъезда делегатов оставалось меньше суток.

— Убери звук…

— Есть.

Водитель спросил некстати:

— Покушать не заедем, товарищ подполковник?

— Проголодался? Или жена дома не кормит?

Водителя давно уже следовало сменить, но все не находились кандидаты. В районном управлении 33-е отделение пользовалось недоброй славой штрафбата.

— Теща! — водитель не понял сарказма.

— Давай, куда сказал, аскет…

«Лже-Анчиполовский…»

Он мысленно вернулся к характеристике, которую дал ему находившийся с ним в камере помощник. Тот определил его кратким:

«Ворина. Способен на все. И украсть, и замочить…»

Смердов вспомнил доставленного «скорой помощью» подрезаного у магазина хулигана.

«Вот с кого следовало начать!»

Мысль работала четко.

«У нас там давно не было поножовщины… Появился у магазина чужой. Он и подрезал! Вот откуда растут ноги!»

Смердов не заметил, как выбрались из переулков, свернули на Серпуховской проезд.