|
— Тихо! По рации уже передавали первую ориентровку о нападении на инкассаторов. «… Трое убитых и тяжелораненный. Похищена денежная выручка… Ведется преследование…» — Это Качан!..
Переулки, которыми уходили зеленоватые «жигули», были исконно замоскворецие: «Зацепа», «Щипок», «Строчановские»… Изуродованные типовыми «хрущебами», из малонаселенных, патриархальных они превратились в ничем не примечательные, безликие, без родства и истории. Голицын следил, как Субанеев ведет машину. Комитетчик явно нервничал. «Стоять на воротах в ЦК проще и безопаснее! Как не верти»! Виталька как-то показал место своего поста по другую сторону высокой ограды на Старой площади. Ограниченный двумя стояками пролет против памятника Героям Плевны. «Никто не подойдет. Не сунется. А сунется — там полно еще субанеевых. И все вооружены и мастера по стрельбе…» Проезжающие водители старались не особо глазеть в ту сторону. А по тротуару рядом люди вообще не ходили. — Все тихо как будто… Голицын, ничего не сказал Субанееву о том, сколько трупов за ними позади, в инкассаторской машине. Иначе Виталька мог бы раскиснуть окончательно. Тем не менее комитетчик был явно растерян: — Менты, наверное, уже бросились в погоню… — Было бы на чем! Транспорт в таких случаях расписан за делегатами. За их вещами! — Смотри! — Волоков улыбнулся. Ткнул в стекло. — Вот кому может сегодня не поздоровиться! Мимо проскочил «москвич», у заднего стекла мелькнула милицейская фуражка. — От врача сквозит… Поблизости располагалась Вторая поликлиника МВД. Сотни ментов прогревали тут простуженные на постах уши, носы, сдавали кровь и мочу, открывали и закрывали больничные листы… — Давай еще по глотку, — предложил Волоков. — Узнаю работника Управления культуры! Голицын привычно над ним подтрунивал. Он не мог без смеха видеть выписанное Волокову удостоверение — «Инспектор по музеям и выставкам…» — Исскуствовед! Знаток деревянного зодчества, блин… В семье, где он сам вырос, — преподавателя одной из московских военных академий и завуча спецшколы — Волока подняли бы на смех. — Самое большее, ты тянешь на мастера производствннного обучения ПТУ, Волок… Волоков обижался: — А кто ты? Недоучка-курсант Высшего политического училища. Комиссар… А я, не забывай: закончил заочно Академию Министерства внутренних дел СССР! — Знаем вас: перед сессией собирали деньги для экзаменаторов! Ладно. Шучу, шучу! Волоков был друг верный. На следствии и, когда его судили, стоял насмерть. Ни в чем не признался. Никого не сдал! Его бы на Доску Почета на Петровке! А ведь жесткий тот допрос квартирного вора в ментовке начал не он, а Смердов! И врезал ему не Волок, а Смердов — ногой сзади по ребрам. Волок только значился по протоколу допрашивавшим… А если учесть какая тогда обстановка была?! Что ни день — по Москве квартирные кражи! И все в домах у столичной элиты, у номенклатуры. И все в Центре. На Александра Невского, Алексея Толстого, Большой Бронной… Потом наступила очередь 33-его отделения… Обворовали нового завотдела аппарата ЦК, он только что переехал в Москву из Ставрополя. Только начал обустраиваться. Из квартиры вывезли все ценное вплоть до ковров. Аппаратчик побежал жаловаться землякам, на самый верх… Из Административного отдела немедленно поступила команда — «раскрыть любой ценой!» В городском комитете партии рвали и метали… Милицейский Главк то умолял, то приказывал: «Делайте все, братцы!» Улещивали и грозили! Могли полететь головы и папахи… А тут задержанный вор. |
