|
Продавец духов бросил гневный взор на продавца медянки и сказал ему: - Если вы, мой зять и лейтенант, настолько невоздержанны, что напились, как ландскнехт, то ступайте вон из-за стола. Вы пьяны! Биньоль замолчал. Один из зрителей, человек среднего роста, но сильный и крепкий, со строгим лицом, одетый в черное, без сомнения пожалел продавца духов. Он приблизился к столу и посмотрев Маржеволю прямо в лицо, сказал: - Я согласен с вами, сударь: маршалу и брату Кавалье не следовало видеться. Брат Кавалье должен был отказаться от свидания. - Брат Кавалье! - воскликнул Маржеволь, с презрением глядя на собеседника. - Так вы - еретик, если не стыдитесь называть своим братом подобного негодяя? - Я протестант, - спокойно ответил человек со строгим лицом. При этих словах, произнесенных громким и твердым голосом, довольно большое количество гугенотов, рассыпавшихся в большой зале Золотого Кубка, быстро встали и столпились около своего единоверца, в то время как католики стали собираться на стороне Маржеволя. По угрожающим взглядам, которые бросали друг на друга обе партии, видно было, что религиозная ненависть еще была в полном разгаре. Противник Маржеволя был шевалье де Сальгас, родственник несчастного барона Сальгаса, одного из наиболее уважаемых дворян Лангедока из рода де Телэ, одного из древнейших в этой провинции - барона, осужденного и сосланного на галеры за то, что он против своей воли присутствовал на собрании камизаров[45]. Шевалье де Сальгас с достоинством служил в армии до отмены Нантского эдикта. - Ваша дерзость достаточно доказывает, насколько не уместна снисходительность маршала! - воскликнул Маржеволь, обращаясь к Сальгасу. - Недели две тому назад вы не разговаривали бы так громко. - Если бы не снисходительность брата Кавалье, - с грустью возразил Сальгас, - недели через две мы заговорили бы еще громче! Мы заговорили бы так, как великий герцог Генрих, когда он, как равный с равным, заключал договор с Людовиком XIII. Тогда каждый из них приложил свою печать. - Печать, достойная вас и ваших, накладывается на левое плечо, и палач разогревает вам сургуч! - грубо сказал католик. - Наглец! - воскликнули несколько протестантов, схватившись за шпаги. Но Сальгас, обернувшись к ним, произнес: - Тише, друзья мои! Будем скромны и снисходительны среди наших побед. - Поверьте! - вскричал Маржеволь вне себя. - Мы пойдем навстречу этому крестьянину и повесим его на первом дереве! - Да, да! Убей этого Кавалье, убей! - вскричало несколько голосов. - Было бы одним убийством и предательством больше! Я уверен, что это для вас ничего не стоит, - сказал Сальгас. - Но брат Кавалье является сюда не без пропуска и не без заложников: он ведь хорошо знает католическую, апостольскую и римскую веру! Эти слова вызвали бы, может быть кровавую стычку, если бы не послышался конский топот. Несколько лиц из обеих партий, движимых общим любопытством, бросились к окну и увидели мчавшегося бригадира Ляроза, который направлялся к монастырю. Сержант микелетов, мэтр Бонляр, сопровождавший драгуна, слез с коня и вошел в гостиницу. |
