Успех вызывает зависть. Де Фюнес, Делон и я подвергались нападкам со стороны тех, кто считал, что фильмы следует делать для всех категорий зрителей. Мы же тогда побивали американские картины.

«Веселая пасха» внушила мне снова любовь к театру. Это был очень театральный фильм. В его основе лежала пьеса Жана Пуаре. Мы лишь оснастили ее некоторыми трюками. Сцены игрались целиком, одним куском, как в театре. Я снова поверил в свои силы. У меня всегда была отменная память, но считал, что в киношке потерял эту способность. Так созрела мысль вернуться в театр.

Сегодня все считают, что «Кин» удался. Но поначалу отношение к спектаклю было не столь однозначным. Сумеет ли привлечь зрителей в театр этот тип, который забавляется в кино, вися над городом или играя пьянчугу? Но зритель пришел. И я сказал себе: поразвлекался в кино, и хватит, перевернем страницу. Переходный период был трудным, люди привыкли меня видеть в кино одним, и тут хотели увидеть то же самое.

Отныне моя задача – искать роли, которые по душе. Лелуш попал в точку со своим «Баловнем судьбы». В нем я сыграл иной характер, мне больше не хочется играть шутов. Не хочу, чтобы меня прозвали «летающим дедушкой». Зритель хорошо принял фильм. Тогда мы обратились к «Отверженным». О роли Жана Вальжана мечтает каждый актер, да еще в фильме Лелуша! Он умеет выгодно подать актера.

Если ему и случалось сердиться, он никогда не ссорился с актерами, он просто давал им возможность хорошо сыграть роль. Я не был продюсером этой картины. Тогда я как раз продал свою компанию «Серито» и приобрел новую под названием «Аннабель». Для молодой компании бюджет в сумме млн. франков – не по плечу.

Дерея, Лотнера, Вернея часто поносили. А они немало сделали для французского кино. В своем жанре это превосходные мастера. Ведь именно успех в их картинах позволил мне сыграть «Кина», «Сирано де Бержерака». Если бы я не снялся у Вернея, не было бы «Безумца Пьеро», а также «Ставиского», «Сирены с „Миссисипи“.

Нападки на этих постановщиков я нахожу несправедливыми. Я охотно снимался не только у Годара, но и Лотнера. Конечно, «Мадригал» не был шедевром из шедевров, хотя первые пятнадцать минут в нем отменные. Было бы очень грустно, если бы я сделал только это. Точно также грустно было бы, если бы я снялся в картине типа «Леон Морен, священник». Мне посчастливилось быть среди тех актеров, которые играли после «Новой волны» разнохарактерные роли. То есть интеллектуальные и всякую бузу. Но я ни о чем не жалею. Если бы мне предстояло выбирать между карьерой актера, играющего для сотни восторженных критиков, и излишне популярным актером, я бы без раздумий все повторил бы сначала.

Мадам Бельмондо:

«Конечно, Жан-Поль некрасив, но у него запоминающаяся „рожа“»

Под таким заголовком популярный в свое время журнал «Синемонд» опубликовал первое (и единственное) интервью Элоди, жены популярного актера (№ 1550, 1964 год).

– Как вы познакомились с Жан-Полем?

– В кабаре на Сен-Жермен-де-Пре «Эшоде» («Ошпаренный»), кажется. Я танцевала в балетной труппе, которая разъезжала с гастролями за границей, а он был незаметным актером, гастролировавшим по провинции. Вместе с Анни Жирардо, столь же малоизвестной тогда, он играл в «Медее». Он всячески изворачивался, стараясь заработать. Мы довольно часто встречались. Как товарищи.