Потом Жорес отправляется в «Юманите» и перечитывает все газеты. Там, где мелькает его имя, он не останавливается: угрозы, оскорбления, угрозы…

Жорес откладывает газеты и на чистом листе пишет заголовок статьи: «Хладнокровие». Он все еще надеется. Возможность мирного урегулирования пока не исключена. Он указывает на необходимость посредничества Англии. Это отвечает глубочайшему стремлению народов. Главное сейчас — не терять голову, сохранять хладнокровие, ибо возбуждение и паника опаснее всего.

«Те, кто полагает, — пишет Жорес, — что дипломатический кризис может и должен разрешиться не сегодня завтра, глубоко ошибаются. Как в современной войне сражения, развиваясь на фронте огромной протяженности, длятся по семь и восемь дней подряд, так и дипломатические битвы, приводя в действие всю Европу, весь огромный и разветвленный аппарат могущественнейших держав, неизбежно растягиваются на несколько недель».

Он все еще надеется и советует подождать. Немедленные международные действия пролетариата, как он убедился в Брюсселе, Интернационал организовать не способен. Французские социалисты расколоты и парализованы сомнениями. На что же он все-таки надеется? В конце статьи Жорес отвечает на этот вопрос:

«Опасность велика, но она не непреодолима, если мы сохраним ясность мысли, твердость воли, если сумеем проявить и героическое терпение, и героизм в борьбе. Ясное сознание долга дает нам силы его выполнить.

Все социалисты, состоящие в федерации Сены, должны явиться в воскресенье 2 августа утром в зал «Ваграм» на собрание, посвященное международному положению и действиям, которых ждет от нас Интернационал. Такие собрания не позволят ни на минуту ослабнуть воле я мысли пролетариата и подготовят ту мощную — я уверен — демонстрацию, которая должна предшествовать открытию конгресса Интернационала, Самое главное — непрерывно действовать, настойчиво будить мысль и сознание рабочих масс, В этом наш истинный оплот. В этом и только в этом гарантия будущего».

Номер «Юманите» с этой статьей выходит 31 июля. Тревога в Париже все сильнее. В 11 часов утра Жорес отправляется в Бурбонский дворец. Депутаты-социалисты снова совещаются, обсуждая последние новости. Каждое сообщение пока содержит в себе загадку, полно страшной неизвестности.

Потом Жорес снова отправляется к Вивиани. Но премьер ведет переговоры с германским послом. Представитель Вильгельма II требует, чтобы в случае войны России с Германией Франция оставалась нейтральной. Вивиани дает уклончивый ответ. Немец заявляет, что французское правительство еще имеет в своем распоряжении 18 часов для размышлений.

А Жорес, сопровождаемый Кашеном, Самба, Браком, Лонге, Реноделем, Бедусом, Рапопортом, отправляется на Кэ д'Орсе, в министерство иностранных дел. Их принимает заместитель министра Абель Ферри, племянник Жюля Ферри, рядом с которым Жорес когда-то начинал свою политическую деятельность. Жорес резко требует подробных разъяснений позиции правительства. Он хочет знать все.

Ферри пространно рассказывает о противоречивой, крайне сложной обстановке, в которой так трудно сохранить мир, хотя правительство пытается сделать все.

— Ах, господин Жорес, — говорит Ферри, — как жаль, что вас нет среди нас, чтобы помочь нам советами. А что думаете делать вы, что будет делать социалистическая партия, если обстановка будет еще более грозной?

— Мы будем продолжать нашу кампанию против войны, — твердо заявляет Жорес.