Комната была пуста.

Крушельницкий уже исчез за дверью старухиной комнаты, а Проц заглянул в кухню. Старушка, как остановилась на пороге прихожей, так и стояла, испуганно глядя на странных гостей.

Я вошел в комнату, открыл дверцы гардероба, заглянул под кровать, хотя уже знал, что ни Щепанской, ни Пашкевича нет, что мы опять опоздали: ни в гардеробе, ни в старомодном комоде не было ни одной вещи, которая могла бы принадлежать красавице Марусе или ее лысому любовнику.

Вышел в прихожую и столкнулся нос к носу с Крушельницким. Он покачал головой, я зло выругался сквозь зубы, но Толя не воспринял моего возмущения, улыбнулся и сказал:

- Теперь они уже никуда не денутся. - Повернулся к старушке, объяснил: - Мы из милиции, бабушка, извините, что так вот ворвались. Где ваши квартиранты?

- А съехали.

- Когда?

- В субботу.

Это было любопытно: съехали за день до аферы с коврами. Ночь где-то провели, а потом, собрав деньги возле универмага, сразу скрылись.

Крушельницкий вынул из кармана бумажку.

- Вы, бабушка, читать умеете?

- Почему же не умею, только вижу...

- Вот постановление на обыск в вашей квартире. - Проставил данные и расписался на бумажке. - Согласно закону в экстренных случаях можем и без разрешения прокурора. Сейчас лейтенант позовет понятых, - кивнул в сторону Проца. - Кстати, Игорь, скажи Оле, пусть зайдет сюда.

- За какие это грехи? Живу мирно и ничего не украла, - обиделась старуха.

- Вы - ничего, а ваши квартиранты...

- Почему я должна за них отвечать?

- Ваши жильцы - опасные преступники, и мы ищем их.

- Марийка - преступница? - не поверила та. - Тихая и смирная, год жила, и ничего.

- В тихом омуте черти водятся. Не говорила вам, что в колонии была?

- Это как же понимать - в тюрьме?

- Точно, бабушка, по-вашему - в тюрьме.

- А что сейчас украла? - Тусклые старческие глаза вдруг блеснули любопытством.

- А это, бабушка, пока что секрет. - Крушельницкий разложил на столе, покрытом льняной скатертью, фотографии. Дождался, пока Проц приведет понятых, и предложил старухе: - Взгляните, кто из них ваш квартирант?

Бабка приладила очки, долго и с интересом разглядывала снимки, наконец уверенно ткнула пальцем в фото Пашкевича. Опознала его и Оля.

Приехала оперативная группа, и, пока ребята производили обыск, Крушельницкий начал допрос старухи. Выяснилось, что зовут ее Катериной Спиридоновной. Приехала во Львов сразу после войны с мужем, который работал на заводе "Львовсельмаш". Пять лет назад он умер, и старуха решила сдавать комнату. Во-первых, прибавка к пенсии; во-вторых, не так тоскливо, есть с кем словом перемолвиться.

- Почему не прописали Щепанскую? - строго спросил Крушельницкий.

- Да неужели надо прописывать? - всплеснула руками старуха, однако в ее водянистых глазах мелькнула искорка. - Я так думаю: деньги платят, и все.

- По вашей вине, бабушка, - сказал Крушельницкий, - милиция своевременно не задержала опасных преступников.

- А я тут при чем! - огрызнулась вдруг: она вовсе не была такой простой и забитой, как казалось. - Это ваше дело - преступников ловить!

- Конечно, наше, - легко согласился Крушельницкий. - Но ведь и за укрывательство...

- Не знала, ей-богу, не знала! Я бы им, проклятым!..

- Ладно, - смягчился Толя. - Когда приехал к вам этот лысый? И как назвался?

- Неделя прошла. А назвался Борисом Борисовичем. И фамилия такая чудная: Крутигора.

- Документы смотрели?

- Так ведь муж же Марийкин - зачем?

- Так и запишем, что документов не видели.

- Нет.

- Какие у него были вещи?

- Чемодан. Большой чемодан, желтый, с ремнями.

- Откуда приехали?

- А с шахт... Шахтер он, заработал денег и сейчас отдыхает. Богатый.