|
- Почему? Разве он не внушал вам доверия? - удивилась Фьора. - Напротив! Но бедный Кристоф уже, кажется, влюбился в вас, моя голубка, а ваши семейные дела и без того слишком запутаны. Ну а теперь приступим к подготовке к переезду на новое место. Надеюсь, оно вам понравится. - Это неважно. Если его окна выходят туда, куда мне нужно, то дом может быть просто развалиной. - К счастью, это не так. Вот он, эгоизм молодости! - вздохнула Леонарда. - Подумайте немного обо мне, Фьора, о той, которая сменила эту прекрасную гостиницу на элегантный дворец Бельтрами. У меня плохие привычки - что вы хотите? С согласия своих компаньонов Леонарда сняла дом на имя врача Деметриоса Ласкариса, путешествующего со своей племянницей Фьорой, своим помощником и гувернанткой молодой женщины. Под именем мадам Ласкарис, закутанная в теплую одежду, на руках Эстебана, который нес ее, потому что она была якобы больна, Фьора оказалась в красивом особняке и вошла в предназначенную ей комнату, в одну из двух, выходящую окнами во двор. Эта комната, дверь которой вежливо открыл перед ней интендант Юрто, просто вся светилась от огромного букета пионов, поставленных в оловянный кувшин рядом с вазой, наполненной засахаренными фруктами. - Моя хозяйка, - сказал Юрто, - приветствует в моем лице вашу милость и надеется прийти засвидетельствовать свое почтение после вашего выздоровления. Слабым голосом Фьора выразила ему в нескольких словах свою благодарность, а Деметриос добавил, что со своей стороны он будет счастлив иметь честь представиться хозяйке, о которой он столько наслышан доброго и хорошего. - И я обязательно сделаю это, - сказал он Леонарде после того, как за интендантом закрылась дверь. - Без всякого сомнения, она может рассказать нам об очень полезных вещах. - Я же займусь тем, что поспрошаю слуг - ответила она. - Из сплетен на кухне можно многое выведать. Фьора не слушала их болтовни. Она уже спрыгнула с постели, на которую ее положил Эстебан, и подбежала к окну. Дом Рено дю Амеля находился совсем рядом, как и говорила Леонарда. Он был именно таким, каким молодая женщина себе его представляла: темный и мрачный, как, видимо, и его дом в Отоне, в котором Мари де Бревай несла свой крест до того, как сбежала оттуда. Рядом с этим угрюмым жилищем почти не было домов, как и у палача. С трех сторон проходили улицы Тоннелльри и Лясы и протекала речушка. С четвертой стороны к дому примыкал небольшой, плохо ухоженный сад. На каменном цоколе с одной-единственной деревянной дверью, обитой железными планками, высились два выступающих вперед этажа с поперечинами, почерневшими от времени. Два окна на жилом этаже: окно с закрытыми деревянными ставнями и маленькое окошко, выходящее на речку, давали скудное освещение. - Правда, со своего места наблюдения Фьора не могла видеть фасад со стороны сада, но всем своим видом этот дом напоминал тюрьму.., или могилу, ибо, несмотря на хорошую погоду, все окна были закрыты и в доме не ощущалось никаких признаков жизни. Деметриос, выбравший другую комнату, которая была угловой, с окнами, выходившими прямо на Сюзон, и с отличным видом на вход в дом дю Амеля, подошел к Фьоре. - Надо бы узнать, - сказал он ей, - что там со стороны сада. Этой ночью я пошлю Эстебана на разведку. - Еще не время, - заметила Фьора. - Наше прибытие и любезный прием, оказанный хозяйкой, наверняка стали известны в квартале. Лучше не рисковать показываться слишком рано. Улыбнувшись, грек похвалил ее: - Браво! Вижу, что мои уроки благоразумия принесли плоды. |
