Ли Сунг горько улыбнулся.
– Да, но он ирландец, а ирландцы не любят моих земляков.
– Я что нибудь придумаю, – повторила Джейн. – Ты только пока держись от него подальше.
Девочка открыла дверь, ведущую в вагон, и застыла в испуге, почувствовав, как под ее ногами внезапно задрожал пол. Какое странное ощущение!.. Джейн с малых лет привыкла к кочевой жизни. Сколько она помнила себя, они с матерью постоянно переезжали из одного палаточного городка в другой, следуя вместе с заведением Француженки за бригадами железнодорожных строителей, прокладывавших рельсы, но ездить в поезде ей до сих пор еще не доводилось.
Поймав ее растерянный взгляд, Ли Сунг понимающе кивнул:
– Ну и силища! Теперь понимаю, почему паровоз называют стальным конем.
Джейн покачала головой:
– Он больше похож на драконов, о которых ты мне рассказывал. Пышет огнем и дымом, тащит за собой длинный хвост… – Она шла по проходу впереди Ли Сунга. – Но ничего, мы привыкнем к нему.
Ли Сунг забросил котомку на полку над головой Джейн, поставил ковровый саквояж у ее ног и задумчиво проговорил:
– Привыкнем, если к драконам вообще можно привыкнуть.
– Можно, – убежденно произнесла Джейн, села и сложила руки на коленях.
В воздухе пахло застоявшимся сигарным дымом, а из дальнего конца вагона, где топилась печь, тянуло теплом и ароматом свеженаколотых дров и угля. До чего все необычно! Но Джейн скоро привыкнет и к новым звукам, и запахам, и ощущениям, которые будут сопровождать ее в новой жизни.
– Все будет хорошо, Ли Сунг, – сказала девочка. – Вот увидишь, мы станем…
И тут из коврового саквояжа, стоящего у ее ног, послышался тоскливый скулеж.
– Вот проклятье! А я то надеялась, что он будет спать. – Джейн опасливо выглянула в окно и увидела, что Патрик все еще стоит на перроне и спорит с проводником. Она быстро раскрыла саквояж, и оттуда тут же высунулась коричневая в белых пятнах щенячья мордочка. Девочка ласково погладила пушистую шерстку. – Тише, не скули.
– Говорил я, не бери ты этого приблудного.
Джейн подняла голову и бросила на Ли Сунга яростный взгляд.
– Сэму всего шесть недель. Француженка заморит щенка голодом, как заморила его мать и братьев. Я должна спасти его.
Ли Сунг смиренно кивнул, и его желтоватое лицо осветила слабая улыбка.
– Я понимаю, что ты не можешь иначе. Но твоему отцу это не понравится.
– А он ничего не знает… пока. – Девочка быстро захлопнула саквояж и пододвинула его к Ли Сунгу. – Возьми Сэма с собой в другой конец вагона и жди, пока я тебя не позову.
Пожав плечами, Ли Сунг поднял саквояж.
– Вернее всего, он просто вышвырнет меня из поезда вместе со щенком.
– Не вышвырнет. Я не позволю. Постараюсь убедить его, что сторожевая собака пригодится нам в этом… – она запнулась, вспоминая название города, куда они едут. – В Солсбери.
– А как тебе это удастся?
– Насяду на него и не отстану, пока не согласится, – Джейн решительно выпятила подбородок. – Когда чего нибудь очень сильно желаешь, то непременно добьешься. Надо только стоять на своем, пока другой не устанет бороться.
– Будем надеяться, что твой отец устанет до того, как мы приедем в Омаху, – вздохнул Ли Сунг и, прихрамывая, поплелся по проходу в дальний конец вагона.
Тем временем отец Джейн кончил спорить с проводником и сердито зашагал по платформе.
Отец. «Он запретил называть себя так», – с тоской подумала Джейн. Патрик не признает ее своей дочерью, и обращение «отец» только рассердит его. Возможно, если она будет трудиться до седьмого пота и сможет стать ему необходимой, то когда нибудь он разрешит ей произносить это слово. |