Я не могла угадать, шутит он или нет, но в его глазах плясали чертики.

– И к тому же ты хорошенькая, – добавил он.

Я растерялась.

– Что?

От его хмурого вида не осталось и следа, когда он открыл дверь и выпихнул меня в коридор.

– Только не говори мне, что ты этого не знаешь. Иначе я потеряю всякую веру в человечество. Ты же не хочешь нести за это ответственность.

– Я знаю, что я симпатичная – то есть я не то хотела сказать. – Господи, какую чушь я несла. Я замотала головой. – Положим, я не считаю себя уродиной.

– Вот и хорошо. Наконец мы это выяснили. – Потянув за ремень моей сумки, он повел меня в сторону лестницы. – Осторожно, здесь дверь. Она коварная.

Я пропустила мимо ушей его подколку.

– И при чем здесь моя внешность?

– Ты спросила, почему я так добр к тебе. Так вот, тут выгода взаимная.

До меня наконец дошло, и я остановилась на верхней ступеньке.

– Ты хочешь сказать, что добр ко мне, потому что я симпатичная?

– И потому, что у тебя карие глаза. Я обожаю большие карие глаза. – Он засмеялся. – Видишь, я самый заурядный парень. Послушай, это очень хорошо, что ты красивая. Твоя красота пробуждает во мне самое лучшее. Мне даже хочется поделиться с тобой своим печеньем.

Я уставилась на него.

– Значит, будь я уродиной, тебе было бы плевать на меня? – Кэм повернулся лицом ко мне. Даже стоя на ступеньку ниже, он был выше меня ростом. – Я бы относился к тебе точно так же, даже если бы ты была уродиной.

– Ладно, проехали.

Коварная усмешка скользнула по его полным губам. Он опустил голову и прошептал:

– Просто я бы не стал угощать тебя печеньем.

Я скрестила руки на груди, пытаясь отвлечься от того, как близко к моему было его лицо.

– Я начинаю думать, что печенье – это кодовое слово для чего-то другого.

– Возможно. – Он снова дернул за ремень моей сумки и уверенно шагнул вниз, заставляя меня спуститься на одну ступеньку. – И только подумай. Если печенье – кодовое слово, что бы оно ни означало, но оно было у тебя во рту, дорогая.

Одна моя половинка забеспокоилась, но что же другая? Из моей груди вырвался смех, сдавленный и хрипловатый.

– Ты действительно…

– Удивительный? Необыкновенный? – Он вскинул брови, словно ожидая подсказки. – Непредсказуемый?

– Я бы сказала, странный.

– Черт, если бы только я был способен на чувства, которые могут ранить.

Я усмехнулась, поймав себя на том, что мне нравится эта шутливая перепалка.

– Тогда, наверное, это хорошо, что у тебя нет чувств?

– Думаю, да. – Он спустился еще ниже и остановился на лестничной площадке. – Тебе лучше поторопиться, иначе опоздаешь на следующую пару.

О боже! Он был прав.

Кэм засмеялся, увидев мой испуганный взгляд, и отступил в сторону, когда я помчалась вниз по ступенькам.

– Черт, если бы ты так же быстро бежала за моим печеньем, я был бы самым счастливым парнем.

– Заткнись! – бросила я через плечо, уже преодолевая следующий пролет лестницы.

– Эй! – крикнул он мне вслед. – Разве ты не хочешь узнать, что скрывает кодовое слово «печенье»?

– Нет! Боже, нет!

Его смех стоял у меня в ушах, пока я бежала по коридорам.

Я устроилась между журнальным столиком и телевизором, до сих пор не понимая, как так получилось, что после занятий Бриттани и Джейкоб оказались у меня в гостях. За обедом мы говорили о том, что было бы неплохо собраться вместе и обменяться конспектами по истории, и кто-то предложил сделать это в моей квартире.