— Что за боль терзает ваше сердце? — вопросил он, приняв классическую позу.

— Ах, вы мой спаситель! Вы Ахилл, месье! Пристыдите этого повесу. — Дама указала на пастуха, нерешительно топтавшегося с посохом в руке.

— Но вы кого-то оплакиваете? — настаивал месье Жаме.

— На помощь! На помощь! Разве вы не видите, его несет быстрое течение?!

— Где, слева?

— Нет, справа!

— Он умеет плавать?

— Очень плохо, месье, очень плохо!

— Тогда, возможно, что он утонет.

— Без сомнения! Наверняка! Позвольте, месье, вас раздеть!

— Мадам! — вскричал Жедедья голосом, каким Наполеон обращался к Жозефине накануне развода.

Бедная женщина уже успела поднести свою неловкую материнскую руку к безукоризненно чистому вороту знаменитого фрака.

Месье Жаме спокойно отвел руку, щелчками почистил отдельные детали своего туалета, удовлетворенно оглядел себя и снова произнес:

— Мадам!

При этом он сбросил со своей туфли букашку, которая собралась было устроить себе там уютный домик.

— Моя собака! Мой бедный Гектор! — рыдала безутешная мать.

— Так это только собака?

— Только собака?! — взвизгнула разъяренная мать.

— А что, я точно получу монету в сто су? — подал голос все это время погруженный в размышления юный пастух.

— Две, дитя мое, целых две!

— Идет!

И пастух стал раздеваться, не обращая внимания на женщин, которые уже собрались на берегу вокруг этой группы.

Бедная собака барахталась в холодной воде как могла, но неумолимо приближалась к расположенному выше мельницы шлюзу.

Обнаженный пастух уже собирался броситься в речку, но Жедедья остановил его мановением руки.

— Храбрый молодой безумец, вы рискуете жизнью!

— Нисколько!

— Пастух!

— Месье, что вы вмешиваетесь? — завопила обезумевшая мать. — Гектор! Гектор!

— Мадам, послушайте меня!

— Гектор, ты меня слышишь?

— Я хладнокровен…

— Да и мне совсем не тепло, — прошептал голый пастух.

— Нет никакой нужды…

— Замолчите, презренный!

— …бросаться в воду!

— Гектор!

— Мы его выловим…

— По какому праву вы убиваете Гектора?!

— …когда его прибьет к шлюзу.

— Вы так думаете? — спросила смягчившаяся мать, сердце которой коснулся луч надежды.

— Совершенно уверен, — твердо ответил Жедедья Жаме и медленно, не спеша направился к мельнице, в то время как любопытство и умиление приделали крылышки к пяткам присутствующих.

Тем временем собака, силы которой уже были на исходе, попала в сильное течение, образованное двумя близко стоявшими дамбами, и вскоре скрылась под продолжавшим крутиться мельничным колесом.

Когда месье Жедедья Жаме подошел к шлюзу, бездыханное раздавленное тело Гектора покоилось на траве, а эхо повторяло жалобные вопли несчастной матери.

— Вот ваша работа! — вскричала она при виде Жедедьи и упала без чувств.

— Господа, — взволнованно обратился месье Жаме к аудитории, — мы могли вытащить его живым, обрели его мертвым, но, как я и предсказывал, мы его обрели!

Вряд ли нужно добавлять, что пожилая респектабельная дама не была Гектору истинной матерью, но ее называли этим нежным словом.