Голос его затих на последних словах, затем он подняла с колен и посмотрел на Корнелию сверху вниз. Она откинула назад голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и ее волосы заструились по спине. Их темный цвет и яркое пламя платья подчеркивали белизну плеч.

— Сейчас мы зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад, — с трудом произнес герцог. — Я люблю тебя, и в глубине души ты знаешь, что любишь меня тоже. Что бы там ни было в прошлом, мы предназначены друг для друга — ты и я. Впервые увидев тебя, я сразу понял: вот та, которую я искал всю свою жизнь, наконец мои скитания завершены.

Он помолчал с минуту.

— Но если ты все еще боишься, если я ошибся, и твоя любовь не так велика, как моя, тогда я не в силах более этого выносить. Я уйду и оставлю тебя, но тогда, я уверен, мы оба будем сожалеть об этом до конца нашей жизни.

— Ты уйдешь? — спросила Корнелия чуть слышно.

— Если ты отошлешь меня, — ответил он. — Но если твоя любовь достаточно велика, ты разрешишь мне остаться.

Говоря это, он отступил назад, и Корнелия машинально поднялась.

— Предлагаю тебе выбор, моя дорогая, — сказал он. — Видишь, я даже не держу тебя в объятиях, чтобы не повлиять на тебя, заставив еще сильнее биться твое сердечко. И я не касаюсь губами маленькой жилки, которая в этот момент бьется на твоей шее. Но тебе придется выбирать. Мне уйти или остаться?

Корнелия пыталась заговорить, но в горле стоял ком, а сердце готово было прорваться сквозь кружево, прикрывавшее грудь. И все же она не была уверена, слышала ли биение сердца или то была музыка, пронизавшая все вокруг, воспарившая в вышину и увлекшая ее за собой, так что земля осталась вдалеке, невидимая и позабытая.

— Я часто говорил тебе, что люблю, — промолвил герцог, — всем сердцем и всей душой, но этого мало. Я жажду обладать и твоим телом тоже, и сейчас заявляю свои права на тебя как на женщину — мою женщину, Дезире, если велишь мне остаться.

Корнелия так и не обрела дар речи, голос ее умер, но в конце концов слова оказались не нужны. Глаза ее сияли, словно звезды, упавшие с неба, когда она раскрывала объятия — все шире и шире — так, чтобы он понял.

Очень-очень тихо, стараясь не потревожить мужчину, который спал рядом с ней, она соскользнула с софы и лепестки роз посыпались с нее бело-розовым дождем. Она неслышно собрала свои вещи и быстро оделась. В памяти ее всплыли слова Рене:

«Иван ничего не упускает из виду. Возле дверей всегда стоит наготове карета с лошадьми на тот случай, если кому-то станет скучно или он захочет уехать пораньше».

Тогда Корнелии показалось странным, почему Рене так сказала, но теперь она поняла, что это высказывание предназначалось для нее. Она неслышно двигалась по благоухающей комнате. Бриллиантовые заколки, украшавшие прическу, были разбросаны где-то среди цветов, но она не стала терять время на их поиски.

Откинув в сторону шелковую портьеру, закрывающую вход, она увидела, что рассвет близок. Звезды все еще ярко светили, но небо стало полупрозрачным, его густая чернота поблекла до зыбкой тусклости ночи, которая почти на исходе.

Вдалеке поблескивали огоньки, но теперь их было меньше, и вся картина, как и музыка, дышала покоем и нежностью. По воде пробежал ветерок, он тронул щеки Корнелии и всколыхнул распущенные по плечам волосы, скрывшие их обнаженность и обрамившие ее лицо так, что глаза казались слишком для него велики, когда она с беспокойством! оглянулась вокруг.

Как же ей вернуться в замок? В этот миг как по волшебству появился слуга.