Ошибки, ошибки… Кажется, я обречена их совершать.

Телефон пропиликал, сообщая о своей го­товности тратить положенные на счет деньги. Не успел экран погаснуть, как пришло сообще­ние об эсэмэске. В душе шевельнулся неприят­ный холодок — не воспоминание, а слабый от­клик, эхо чего-то очень хорошо забытого.

У меня скоро будет аллергия на сотовую связь. Она делает людей доступными, мне порой хочется кое для кого исчезнуть навсегда. Стать вне зоны доступа.

«Этот абонент звонил вам…»

«Олег!» — не столько прочитала, сколько до­гадалась я. Давно его не было. Давно я не вклю­чала мобильный.

Первым моим желанием было вырубить трубку. Но ведь могла позвонить Маркелова — неизвестно, какая мысль придет в ее крашеную голову! Еще забудет номер квартиры или домофона.

Да, выключать мобильный рано. Будем на­деяться, что встреча с прошлым на эсэмэске и закончится. Мало ли, зачем Олег мог звонить? Может, я ему рубль задолжала. Или два. Других дел между нами не осталось.

Дыхание перехватило. Перед глазами встал темный двор, быстро двигающиеся темные фи­гуры, за углом в кустах в свете мерцающего эк­рана ноутбука удивленное лицо Антона. «Ма­ша?..» От подъезда идет Ирина…

Стоп! Хватит воспоминаний!

Я сунула сотовый под подушку, встряхнула одеяло.

Все получилось, как получилось, и закончи­лось. Теперь начнется другая жизнь. Кроме Макса, вампиров в городе больше нет. А Грегор?

Воспоминания болью отдались в груди, за­ставили согнуться пополам, сжать зубы, чтобы не завыть от отчаяния. Больно! Как же больно! И почему боль не проходит? Зачем она возвра­щается? Я прижала к себе подушку, пытаясь восстано­вить дыхание. Сотовый качнулся, повернувшись ко мне экраном. Высветилось время «19-03» Сумма цифр — тринадцать. Что-то меня послед­нее время преследует число «тринадцать». Я бы­стро глянула на дверь. В углы откосов были во­ткнуты булавки с большими разноцветными го­ловками, на стене висел оберег в виде домовика, на ручке окна болтается голубой кругляшок с белым равнодушным глазом внутри — от сглаза. На столе лежит колечко с бирюзой, крошечное, на мизинчик — от болезней и на удачу. Первое, что сделал Макс, когда у меня поднялась темпе­ратура, принес мне новое колечко. Предыдущее раскололось. А температура у меня поднялась на следующий день после злополучной пятницы 13 ноября. Бегала по улице без куртки, перенерв­ничала, вот и заболела. Но дело, конечно же, не в том. Абсолютно не в том!

Я медленно опустила подушку на телефон. Как жаль, что я не робот. Роботу можно прика­зать все забыть, и он забудет. А я обречена пом­нить. В наказание. Помнить всегда. Насуплен­ные дома, редкие взрывы петард, неприятный металлический свет… Мы с Максом спешили, он оставил меня на площадке и велел ждать… А я все звонила и звонила Олегу, мне хотелось убе­диться, что они ушли, что они успели… Вспыш­ка — и я вижу то, чего не должна видеть. Вижу Ирину, а у нее в руке, как ее продолжение, на мгновение вспыхивает клинок. Она проводит им перед собой. И не обращая внимания на все выстроенные преграды, к ней подходит невысокий старик. Эдгар даже не останавливается, од­ним движением ломает ее и отбрасывает в сто­рону. А потом огни гаснут, и я больше не вижу ничего. Только в ушах звенит мой собственный крик…

Хватит!

Я сидела, обхватив голову руками, приказы­вая себе не думать. Ни о чем. Только о белом слоне. Он печально брел в моей фантазии по черной дороге и на меня не смотрел. А еще я бо­ролась с искушением позвать Макса. Я всегда его зову, когда мне становится грустно.