Я хмыкнула, откидываясь на стенку. Пре­красно! Игра называется «Те же и психи».

— По осени буйные оживляются, — мрачно произнесла я, наблюдая за ленивыми перемеще­ниями Беллы по ковру.

— А мертвые встают из своих могил. — Лер­ка ботинком подтолкнула Беллу под зад та вдруг села на краешке ковра и больше не желала никуда двигаться.

Жаль, но в моих видениях была не она. Че­стно говоря, втайне я очень надеялась, что виде­ла настоящую крысу, Беллу. Вдруг Маркелова по забывчивости оставила ее у меня, и именно она шныряла по комнате? Но сейчас, глядя на белого зверька с красными заплаканными глаз­ками, мне уже ясно: бегать она бы не стала. Маркелова, конечно, не слишком балует пито­мицу едой, но даже в таком стройном виде но­ситься Белла не собиралась.

— М-да, не она. Вот и все, что я могла сказать.

— Ты тоже заметила? — засуетилась Марке­лова, удачно плюхнувшись мне на ноги. И я считаю, что ее подменили. В тот вечер и подме­нили. Ну, помнишь, когда вечеринка у тебя бы­ла. Нас так быстро принялись выгонять, что я забыла Белку в мастерской. Ты мне ее еще по­том принесла. Я посмотрела на нее и сразу по­няла: тут что-то нечисто.

— Думаешь, в нее вселился дух прадедушки Дракулы?

Если бы Лерка знала всю правду, она бы не сомневалась в своих догадках относи­тельно Белки. После всего произошедшего кры­са прежней быть не могла. Но кто ж даст Маркеловой думать в нужном направлении!

— Было бы неплохо. — Лерка снова пнула крысу, чтобы та шевелилась. Белла наконец проявила прыть — уцепилась за хозяйкину шта­нину и стала карабкаться на колени.

Ну вот, все-таки может, когда хочет. Помнит­ся, раньше… Кстати, о мыслях и воспоминаниях!

Я села ровно. Кажется, у меня появился шанс кое-что узнать. Все ведь так просто! Что на самом деле произошло в пятницу тринадцатого числа в мастерской, знают только двое — я и Макс. Нет, трое. Еще Пашка Колосов. Всем ос­тальным вампиры должны были стереть память. Ну, или сделать так, чтобы помнили они то, что нужно, а не то, что было.

Потому что на самом деле там был кошмар. Тот самый, о котором я пытаюсь забыть.

— Маркелова, а тебе вообще та вечеринка понравилась?

— Супер! Особенно фейерверк понравился. Его этот… — Лерка щелкнула пальцами, вспоми­ная несчастного Грегора, — ну, здоровяк такой… устроил. С карнавалом тоже было неплохо при­думано. Максима идея? Он в театре костюмы взял, да? Слушай, а я ведь свою маску не отдала. Его, наверное, на деньги выставили, когда он все возвращал? Не, вообще ничего было, прикольно. Только вы быстро смылись. Как-то — раз и никого нет. Вы куда ушли-то?

Я не заметила, как сжалась, с силой притя­гивая к себе согнутые колени, ткнулась лбом в ноги и тихо заскулила.

Я никогда не смогу этого забыть!

Да, наверное, идея Макса была неплоха — попробовать показать, что люди могут спокойно находиться рядом с вампирами. Больше того, что вампиры спокойно могут находиться рядом со мной.  Ведь их главный противник — я. Смот­ритель, тот человек, который всегда будет чувст­вовать их присутствие. Не учел Макс одного — Смотрители, как и вампиры, не ходят пооди­ночке. К нам на праздник пришли московские Смотрители, и начался ад. С помощью крысы Белки я нарушила построенный ими аркан. По­том погиб Грегор. Я не видела, как. Просто его не стало, его больше никто не чувствовал. Макс старается об этом не говорить, но молчание не означает забвения. Воспоминания уходят внутрь и начинают сжигать душу. Грегор не должен был погибнуть, он вообще не собирался оставаться, все время хотел уйти… Наверное, погиб бы кто-нибудь еще, но тут на наш праздник смерти пришел Эдгар, вампир, о силе которого Смот­рители не догадывались.