— Потолковать надо, Прохор Андреев, — сказал Соколов, подходя со спины.

Прохор резко оглянулся, вгляделся в лицо сыщика и радостно воскликнул:

— Неужто это вы, ваше превосходительство! Ой, глазам не верю — сам граф Соколов! У меня в каморке, ваше превосходительство, ваше фото висит.

Хотя «ваше превосходительство» полагалось лишь генералам, но все простые люди искренне верили, что Соколов вполне генерал в своем деле. И были, конечно, правы.

— Швыряй свой инструмент по названию метла, сядем на лавочке вот тут, под березой. Ишь, как хорошо, тихо. Скажи-ка, братец, когда последний раз видел жильца из тринадцатой квартиры?

Прохор сдернул с головы картуз с крошечным козырьком, перекрестился:

— Царствие ему Небесное, сегодня видел, как его, накрытого рогожей, на носилках тащили. Время пяти утра не было.

— Кто бывал у него?

— У покойного? Девица рыжая, волосы густые, до поясницы. В грудях у нее, — Прохор сделал движение руками, — роскошное изобилие. С покойником вчера как раз в это время здоровкался. Он на извозчике подкатил. Я у него из рук баульчик принял, наверх поднял, он мне семик пожертвовал.

— А барышня вчера к нему приходила?

— Обязательно! И полчаса после приезда не натикало, как рыжая нарисовалась, в фасонистом гордетуровом платье, аж все переливается из цвета в цвет. Своим ключиком парадную открыла.

— Откуда она ключ взяла? — Соколов помнил, что ключей было всего два — у Сахарова и у Хорька.

— Я сам об том же поинтересовался: «Вы, сударыня, жиличка не наша. Кто изволил ключ вам передать?» А дамочка сказала как отрезала: «Не суй свой нос в чужие дела!» И перед моим носом дверями хлопнула.

— Может, жилец тринадцатой квартиры свой дал?

— Навряд ли, ведь он только что прибыл. Наверное, скопировал. Как раз по близкому соседству на Мясницкой, в доме под номером два, магазин купца Кирова. Там замками торгуют и нарочно мастера держат, на всю белокаменную знаменит. Фамилия ему Чукмандин. Замечательно копирует и берет недорого.

— Долго дама пробыла в тринадцатом номере?

— Виноват-с, господин Соколов, мне пришлось в участок идти с регистрационной книгой. Вернулся лишь к обеду, во сколько рыжая удалилась — того знать не ведаю.

Соколов еще раз пожал руку дворнику и пошагал в магазин Кирова — это каких-то двести саженей от Златоустинского.

Среди задвижек

Магазин Кирова занимал два довольно, обширных этажа, набитых самым разнообразным металлическим товаром — от уздечек, гвоздей, щеколд, кочерег до различных замков — английской модели внутренних, громадных амбарных. Некоторые, совсем как при Иване Калите, закрывались металлическим винтом, каких, кажется, никто лет сто не делал.

Покупателей в торговых залах было много — народишко простой, незамысловатый. Едва появился Соколов, как к нему бросился приказчик весьма замухрышистого вида, в полинялой в белый горошек рубахе, в короткой жилетке, в стоптанных башмаках.

— Чего желаете, ваше благородие? — Снизу вверх

угодливо заглянул Соколову в глаза.

— Ключ мне требуется скопировать.

— Это вам сюда, в дальние помещения, возле кладовой. Лев Яковлевич Чукмандин замечательно работает! Ему даже зять их превосходительства полицмейстера Яфимовича в восьмом году заказ давали, остались довольны — лучше некуда!

Ловушка

За крепкой дубовой дверью, возле громадного сейфа, за верстаком в плисовой ярко-красного цвета рубахе и в новом пиджаке сидел с самым хмурым лицом, взиравшим на весь мир с кислой презрительностью, мужик лет тридцати.